Двойники. Правда о трупах в берлинском бункере. - [95]
Аксман родился 18 февраля 1913 года в Хагене. Фанатичный нацист, он в августе 1933 года унаследовал от Баль-дура фон Шираха руководство Гитлерюгендом, впоследствии потерял руку в боевых действиях на Восточном фронте в 1941 году.
Аксман возглавлял собственную группу бегства, но потерял несколько своих людей, когда пытался пройти к станции метро «Фридрихштрассе», и был схвачен вместе с остатками группы 3. Когда на мосту Вейдендамм взорвался танк, Аксман бросился в воронку от снаряда, где обнаружил Бормана, Наумана, Швегермана, Штумпфег-гера и того же Баура, который в своих новых показаниях советским следователям спустя десять лет и в своем интервью в 1956 году Хью Тревор-Роперу не смог припомнить ничего о бегстве Бормана.
Но и Аксман в своих первоначальных показаниях не мог припомнить, был ли Баур в его группе, в которой он припомнил Наумана, Швегермана и Раша.
Аксман утверждает, что он со своей группой и майором Вельцином шел тем же путем, который описывают Баур и Швегерман, — по железнодорожным путям к станции Лертер, — не столкнувшись с трудностями, описываемыми Бауром.
«Мы дошли до моста через Фридрих-Лист-Уфер западнее залива Гумбольдта. Этот мост открывал нам дорогу к станции железной дороги Лертер Банхоф. Кто-то из нас спрыгнул с моста и, к нашему разочарованию, обнаружил, что под мостом отдыхает взвод русских солдат. Они быстро окружили нас. Но, к нашему изумлению и радости, они принялись неистовым хором выкрикивать: «Гитлер капут! Войне конец!»
Потом они начали объясняться с нами на ломаном немецком языке. Все они восхищались моей искусственной рукой, а я демонстрировал ее им так, словно это последний выпуск нюрнбергской фабрики игрушек. Потом они дружески угощали нас папиросами — сигаретами с бумажным мундштуком. По-видимому, они решили, что мы простые солдаты фольксштурма, возвращающиеся после долгого и тяжелою вечера на фронте.
Эту атмосферу братания испортило психологически фальшивое поведение подвыпивших Бормана и доктора Штумпфеггера. Они начали отходить в сторонку, а потом бросились бежать Это сразу же насторожило русских, но Вельцин и я сумели отойти и улизнуть так, что нас не заметили».
Этот предлагаемый эпизод должен был занять некоторое время, после чего Аксман пробирался пять кварталов по Инвалиденштрассе до того, как оказался под сильным огнем русских. Здесь вместе с Вельцином он прятался в развалинах, пока не прошли танки, после чего они вернулись на Инвалиденштрассе. На все это ушло еще немало времени.
Возвращаясь по той же Инвалиденштрассе, теперь уже на восток, он, по его утверждению, натолкнулся на трупы Бормана и Штумпфеггера — за мостом, там, где Инвалиденштрассе пересекает железную дорогу.
В своих первых показаниях Аксман рассказывал, что они оба лежали распластанные, лунный свет играл на их лицах. Остановившись на минутку, он убедился, что они оба мертвы, но огонь советских войск помешал ему осмотреть их более подробно. Но да- при этом он убедился, что на обоих трупах не было видимых ран, никаких следов взрыва. Аксман предположил, что они убиты выстрелами в спину.
В своих интервью в 70-х годах журналисту Джеймсу О’Доннелу Аксман заявлял:
«Мы натолкнулись на тела Мартина Бормана и доктора Штумпфеггера, лежащих близко друг от друга. Я наклонился и увидел, как лунный свет играет на их лицах. Не было никаких заметных следов, говоривших о том, что они были застрелены или попали под взрыв снаряда. На первый взгляд они выглядели так, словно потеряли сознание или заснули. Но они не дышали. Я тогда предположил, и уверен в этом и сегодня, что оба они приняли яд. Мы с Вельцином не стали искать у них пульс. Нам угрожала опасность, и мы совершенно не интересовались тем, что оказались свидетелями исторического события. Мы продолжили наш путь на восток. Рассвет наступил через полчаса, уже после того, как мы добрались до Берлин-Веддинга (километрах в двух оттуда)».
О’Доннел утверждал, что Аксман сказал ему, что нашел трупы до трех часов ночи, и это подтверждалось многими сделанными впоследствии заявлениями Аксмана, в которых он сообщал, что это произошло между половиной второго и двумя.
Танковый бой и взрыв на мосту Вейдендамм, судя по многим свидетельствам, произошли около половины третьего!
В то время, когда, по утверждению Аксмана, он видел Бормана и Штумпфеггера, он должен был находиться на Шифбауэрдамм, следуя вдоль железнодорожных путей, так что в его ссылках на время имеются существенные противоречия. Быть может, стоит проверить разногласия во времени в показаниях Баура и Аксмана, насчитывающие от двух до трех часов. Если верить показаниям Баура, то Аксман нашел трупы Бормана и Штумпфеггера задолго до того, как они были убиты.
Итак, почему Баур изменил свои показания — после более чем десяти лет и после многочисленных бесед со своими нацистскими коллегами, — но изменил столь неудачно?
Ответ может заключаться в том, что к тому времени, когда Баур выдавал свою пересмотренную версию, Акс-ману уже перестали верить — отчасти из-за того, что упоминания им времени того или иного события для любого сведущего человека выглядят сомнительными (хотя никто не знал, ради чего он это делает, учитывая, что первые его показания были даны им сравнительно вскоре после событий). Значит, если верить вторым показаниям Баура — особенно в связи с тем, что они полностью противоречат его первоначальным показаниям, нельзя было, чтобы они целиком соответствовали сомнительным подсчетам времени, приводимым Аксманом.
Предлагаемая работа — это живые зарисовки непосредственного свидетеля бурных и скоротечных кровавых событий и процессов, происходивших в Ираке в период оккупации в 2004—2005 гг. Несмотря на то, что российское посольство находилось в весьма непривычных, некомфортных с точки зрения дипломатии, условиях, оно продолжало функционировать, как отлаженный механизм, а его сотрудники добросовестно выполняли свои обязанности.
Книга доктора исторических наук К.А. Аверьянова посвящена одному из самых интересных и загадочных вопросов русской истории XIV в., породившему немало споров среди историков, — проблеме так называемых «купель Ивана Калиты», в результате которых к Московскому княжеству были присоединены несколько обширных северных земель с центрами в Галиче, Угличе и Белоозере. Именно эти города великий князь Дмитрий Донской в своем завещании 1389 г. именует «куплями деда своего». Подробно анализируются взгляды предшествующих исследователей на суть вопроса, детально рассматриваются указания летописных, актовых и иных первоисточников по этой теме.
Автор — полковник, почетный сотрудник госбезопасности, в документальных очерках показывает роль А. Джангильдина, первых чекистов республики И. Т. Эльбе, И. А. Грушина, И. М. Кошелева, председателя ревтрибунала О. Дощанова и других в организации и деятельности Кустанайской ЧК. Используя архивные материалы, а также воспоминания участников, очевидцев описываемых событий, раскрывает ряд ранее не известных широкому читателю операций по борьбе с контрреволюцией, проведенных чекистами Кустаная в годы установления и упрочения Советской власти в этом крае. Адресуется массовому читателю и прежде всего молодежи.
Из борьбы с испанским владычеством Голландия вышла одной из величайших в мире морских империй. За несколько лет страна обрела контроль над огромными территориями: от Индонезии до Западной Индии, от Южной Африки до Южной Америки. Чарлз Боксер, профессор Йельского университета, автор целого ряда исторических трудов, представляет Голландию XVI–XVIII вв. Объясняя причины стремительного восхождения столь маленькой страны к могуществу, Боксер обращает внимание на то, как и почему происходит бурное развитие промышленности, морской торговли, сельскохозяйственное изобилие и культурный расцвет страны.
Работа видного историка советника РАН академика РАО С. О. Шмидта содержит сведения о возникновении, развитии, распространении и критике так называемой «новой хронологии» истории Древнего мира и Средневековья академика А. Т. Фоменко и его единомышленников. Подробно характеризуется историография последних десятилетий. Предпринята попытка выяснения интереса и даже доверия к такой наукообразной фальсификации. Все это рассматривается в контексте изучения современного общественного исторического сознания и тенденций развития науковедения.
Предлагаемая книга впервые в отечественной историографии подробно освещает историю Германии на одном из самых драматичных отрезков ее истории: от Аугсбургского религиозного мира до конца Тридцатилетней войны. Используя огромный фонд источников, автор создает масштабную панораму исторической эпохи. В центре внимания оказываются яркие представители отдельных сословий: императоры, имперские духовные и светские князья, низшее дворянство, горожане и крестьянство. Дается глубокий анализ формирования и развития сословного общества Германии под воздействием всеобъемлющих процессов конфессионализации, когда в условиях становления новых протестантских вероисповеданий, лютеранства и кальвинизма, укрепления обновленной католической церкви светская половина общества перестраивала свой привычный уклад жизни, одновременно влияя и на новые церковные институты. Книга адресована специалистам и всем любителям немецкой и всеобщей истории и может служить пособием для студентов, избравших своей специальностью историю Германии и Европы.