Двойники. Правда о трупах в берлинском бункере. - [22]

Рузвельт, здоровье которого тоже было плохим, собирался продемонстрировать, что может управляться со Сталиным лучше, чем Черчилль. Сталину придется иметь дело не с англичанами, а с американцами. Это был, как он объяснял лорду Галифаксу, только «вопрос презентации». Сталин с благодарностью уехал, получив в подарок Европу вплоть до Эльбы.

Ни один человек, даже сегодня, не понимал, насколько серьезно был болен Рузвельт и до какой степени пассивен он оказался в то время. Описание Черчиллем Рузвельта в Ялте могло быть написано врачом, настолько точно он нарисовал портрет человека с подобными симптомами, предшествующими сильнейшему удару или коллапсу:

«Я был потрясен состоянием президента. Он выглядел плохо и весь дрожал. Я знал, что он никогда не был мастером вдаваться в детали, но у меня создалось впечатление, что большую часть времени он вообще не понимал, что происходит. И каждый раз, когда его приглашали председательствовать на заседании, он даже не пытался брать на себя руководство, а обычно сидел безмолвно, если же вмешивался, то обычно это звучало довольно бессвязно. Все это очень беспокоило».

Как бы впоследствии Черчилль ни изображал дело так, что руководил конференцией, он должен был бы выказать тогда свое раздражение и предотвратить катастрофу. Вместо этого он плелся за событиями, а потом еще напыщенно заявлял, что хотя Невил Чемберлен совершил ошибку, доверяя Гитлеру, он, Черчилль, не считает, что ошибался в отношении Сталина.

Церебральный атеросклероз головного мозга не улучшался, болезнь Рузвельта образовала негласный провал в союзном командовании и в согласии между союзниками. Сталин воспользовался этой пустотой. 23 марта 1945 года Рузвельт читал мрачный доклад Аверелла Гарримана, своего посла в Москве. «Аверелл прав, — сказал Рузвельт. -Мы не можем иметь дело со Сталиным. Он нарушил все обещания, которые давал в Ялте».

А Черчилль тем временем с тревогой наблюдал за советским продвижением в Польше и за судьбой этой страны, где обещанные в Ялте свободные выборы явно срывались. В телефонном разговоре с Рузвельтом Черчилль предложил, чтобы именно западные союзники взяли Берлин: «Я считаю чрезвычайно важным, чтобы наше рукопожатие с русскими состоялось как можно дальше на востоке».

Тем не менее, несмотря на это понимание, 3 апреля Черчилль, Рузвельт и Сталин заключили соглашение, по которому почти обанкротившаяся Англия должна была немедленно поставить Советскому Союзу 1000 истребителей, 300 танков, 240 тысяч тонн авиационного топлива и 24 тысячи тонн автопокрышек, в дополнение к которым США обязывались передать СССР 3 тысячи самолетов, 3 тысячи танков, 9 тысяч джипов, 16 тысяч самоходных орудий и 41 тысячу грузовиков. И это в то время, когда имелось множество доказательств того, что Советы продают другим странам полученное ими оружие, более того, когда Черчилль сказал Рузвельту, что война в Европе продлится не более одного месяца!

Факт остается фактом: они вооружали Советскую армию, с которой собирались встретиться на Эльбе, но это не уменьшало беспокойство западных союзников, которое стало особенно острым, когда стремительность их продвижения по Южной Германии давала им возможность взять не только Берлин, но и Прагу и даже Вену. В свете таких возможностей удивляет отсутствие документов, которые свидетельствовали бы об обсуждениях между Черчиллем и Рузвельтом подлинных целей войны у обеих сторон. Недоверие, вызванное действиями Черчилля в отношении Балкан, за которые он отказался извиниться, когда Рузвельт предоставил ему такую возможность, во многом способствовало тому, что два эти государственных деятеля не сумели сотрудничать и определить свои цели. Этому в немалой степени помогло и то обстоятельство, что состояние здоровья Рузвельта было под большим сомнением, США фактически оказались без лидера, и потому командовал всем Черчилль.

Если между Англией и Америкой имелось очевидное несогласие, то отсутствие доверия и высмеивание вооруженных сил Свободной Франции становились еще сильнее. В конце концов по последнему вопросу они договорились. Черчилль предложил Идену («для вашей информации и строго секретно»), чтобы он посоветовал американцам окружить немецкие атомные установки, которые, как предполагалось, находились в районе Штутгарта, раньше, чем их захватят французы.

Недоверие, существовавшие между союзными лидерами, имело место и в Верховном командовании союзных войск, и раскол между ними стал гораздо хуже и мелко-травчатее, к вящему смущению генерала Омара Брэдли, командовавшего наступавшими американскими войсками. 24—25 марта британские и канадские войска успешно форсировали Рейн, и это чрезвычайно возбудило и подбодрило английского фельдмаршала Монтгомери, который 26 марта телеграфировал командующим трех своих армий, сообщая им, что намерен двигаться между Дорстеном и Бохольтом, направляясь прямо к Эльбе. Он прекрасно знал, что это идет вразрез с отданным накануне приказом Эйзенхауэра, Верховного командующего союзными войсками, очистить всю Рейнскую область от возможных очагов сопротивления, прежде чем продвигаться на восток.