Двойник с лунной дамбы - [25]

Положение с дорожным движением у нас ужасное. Возьмем, к примеру, парковочные счетчики. Что это такое? Эти штуки пришли к нам из-за границы, прежде всего чтобы как-то пополнить городские бюджеты. Но зачем подражать странам, рекламирующим лживые добродетели и думающим только о том, как бы побольше выжать из народа? Стоиеновые монеты из парковочных счетчиков сыплются в чьи-то карманы.

В один прекрасный день в местах, где запрещена парковка, вдруг появляются парковочные счетчики. Неправильно припаркованные машины подвергают опасности пешеходов и затрудняют движение транспорта. Как можно нормализовать движение с помощью счетчиков, пихая в них стоиеновые монеты? Это же просто комедия. И вам, господа, следует возмущаться громче. Япония – редкое явление, настоящий рай для черного нала. А люди наши, все как один, с самого рождения, постоянно, своим поведением лишают себя уверенности в собственных силах.

Сарариманы затаили дыхание и не сводили с Митараи глаз. Они даже слегка побледнели, слушая его длинную тираду, будто испугались этого странного человека.

Все, кто сидел в кафе, чувствовали себя неуютно и не дыша смотрели на Митараи, гадая про себя, пьяный он или с отклонениями.

– Поэтому, господа, вы не в состоянии заметить анекдотичность ситуации, на которой основывается этот редчайший феномен, – продолжал свою речь мой приятель.

– Митараи-кун… – тихо произнес я и испуганно потянул астролога за рукав.

– У нас отсутствует мораль. Справедливость отдыхает! Все с лживыми улыбками лебезят друг перед другом, а на дорогах черт знает что творится.

– Послушай…

– Все требуют только сиюминутных выгод, ради них готовы из кожи вон лезть. Высшие понятия сейчас в дефиците, умерли давным-давно. Трагедия! Это же настоящая трагедия!

– Ну пойдем же!

– Господа! У меня к вам только одна просьба. Сделайте парковочный счетчик в виде руки и прорезь для монеток не забудьте. Для приема черного нала.

Я распахнул входную дверь и, сильно потянув Митараи за руку, вытащил его наружу.

– Счастливо оставаться, господа! – Он сунул голову в дверь, самым любезным тоном попрощался с посетителями кафе и закрыл дверь за собой.

Я тащил этого сумасшедшего за руку метров сто. Хотелось побыстрее отойти от кафе подальше. Я больше никогда не смогу туда зайти. Лицо горело, его словно кололи горячими иголками.

Придя в себя на малолюдной улице, я замедлил шаг.

– Ты что, спешишь куда-то? – с невинным видом поинтересовался Митараи. В глубине души я, конечно, был ошарашен сценой в кафе и молчал довольно долго, пока наконец не сказал:

– У тебя вроде слабость – речи произносить…

– Ну разве это речь была? Я всего лишь высказал свою мысль.

– Я так и понял. Однако…

– Если б я не сказал, они бы не поняли.

– Может, и так, конечно, но для этого есть много других, более мирных и спокойных способов. Вместо того чтобы нагонять страх на простых смертных.

– Как я мог нагнать на них страх? Я просто высказался. Всего-навсего.

Я пристально посмотрел на Митараи и по его лицу догадался: он, похоже, в самом деле полагал, что в сцене, которая произошла в кафе, нет ничего особенного.

– Ты же в первый раз видел этих людей и так с ними…

– А что, надо было с ними о погоде побеседовать? Потом наговорить взаимных комплиментов на предмет того, как стильно мы одеты, поинтересоваться, сколько лет деткам… И вообще, вместо серьезного разговора молоть всякий вздор?

– Но ведь…

– Манера общения может быть какой угодно. Проблема в содержании, качестве разговора.

– Я твои резоны понимаю, однако…

– Выходит, мы не сошлись во мнениях. Спор закончился ничем.

– Да нет между нами никакого спора. Только ты один споришь.

– Ну хорошо. Будем считать, что дискуссия пошла на пользу нам обоим. А эти ребята из кафе дальше не только будут ныть и жаловаться на штрафы, но и смогут привести мозги в порядок и начать возражать.

Я решил не возражать больше и умолк.

14

Чем больше я общался с Митараи, тем больше убеждался в том, что он не от мира сего. Похоже, он на полном серьезе считал себя исключительной, по-настоящему великой личностью. И, может быть, из-за этого у него не было ни одного друга.

Я много раз заглядывал к нему по вечерам, чтобы узнать, как он живет, и никогда не видел у него посетителей, просивших составить гороскоп или погадать. К тому же Митараи демонстрировал полное равнодушие к деньгам; брать их с меня он тоже явно не собирался. При этом оставался хорошим парнем.

Он превратился для меня в единственного друга на чужой территории, на которой я оказался, поэтому после работы, по дороге домой, я через день навещал Митараи. Постепенно мои визиты стали ежедневными. У него в «офисе» был телефон, но я заходил к нему вечером без предупреждения и неизменно заставал его лежащим на диване. Он тепло встречал меня, мы вместе слушали музыку, и я уезжал домой с какой-нибудь пластинкой.

3 июня, в субботу, я работал до обеда и с завода поехал к Митараи. Я застал его у радиоприемника, что бывало очень редко; он слушал новости. Я поинтересовался, в чем дело. Как выяснилось, в тот день имело место соединение Марса и Сатурна, из-за чего в мире должно было произойти что-то нехорошее: убийство какого-нибудь деятеля международного масштаба, авиакатастрофа или землетрясение. «Тебе тоже следует быть осторожным», – предупредил Митараи, добавив, что потеря памяти у меня случилась под влиянием Марса. По его словам, Марс и Сатурн – недобрые планеты, и их соединение – очень редкое явление.