Двойник китайского императора - [6]

Только два курса университета успела закончить Халима — больше просвещенный и облеченный властью муж не позволил, считая, что для жены и двух курсов много.

В кого пошли три дочери рядового бухгалтера Касымова из райсобеса — великая тайна природы, потому что и отец, и мать ни красотой, ни статью особо не отличались, а девочки у них — глаз не отвести!

И старшая сестра Халимы — Дилором, когда училась в Ташкенте, вышла замуж за хорошего человека и жила теперь в столице — муж ее крупным ученым стал.

Дом Тилляходжаевых, куда привел молодую жену Анвар Абидович, конечно, разительно отличался от дома скромного собесовского бухгалтера Касымова — иной уровень, иные возможности. Родня тут — святое дело, отношением к ней и проверяется человек, в родне он черпает силу и поддержку, родня и есть основной клан, на который делает опору восточный человек. И неудивительно, что младшая сестренка Халимы, красивая и смышленая Шарофат, считай, дни и ночи пропадала у Тилляходжаевых и быстро стала любимицей в доме; родители Анвара Абидовича сокрушались, что у них нет в семье еще одного сына — уж очень нравилась им Шарофат.

А когда пошли у Халимы один за одним дети, Шарофат оказалась в доме просто бесценной. Позже, когда Шарофат сердилась, она не раз говорила Анвару Абидовичу: ваши дети у меня на руках выросли. Впрочем, так оно и было.

В восьмом классе Шарофат догнала ростом и комплекцией старшую сестру — сказывалась акселерация и в жарких краях. Не раз, приходя домой, Анвар Абидович заставал Шарофат у зеркала в нарядах жены.

— Нравится? — говорила она, нисколько не смущаясь, и не менее изящно, чем манекенщицы, которых она видела только с экрана телевизора, демонстрировала перед ним платье или костюм.

Делала она это зачастую кокетливо и слишком смело для восточной девушки. Наряды действительно оказывались ей к лицу, и носила она их увереннее, элегантнее, чем жена, и Анвар Абидович, не кривя душой, признавался:

— Нравится, восхитительно!

Больше чем игру милые шалости Шарофат у зеркала он не воспринимал. Однажды, училась она тогда уже в девятом классе, приехал Анвар Абидович на обед домой; Халима находилась в роддоме. Шарофат вбежала в летнюю кухню в белом платье сестры, которое Анвар Абидович привез в прошлом году из Греции. Пройдясь перед ним, словно по подиуму выставочного зала, Шарофат спросила:

— Ну как, буду я первой красавицей на школьном балу?

И тут Анвар Абидович впервые увидел в ней взрослую девушку, очень похожую на свою жену, но уже отличавшуюся иной красотой, — время и условия в доме наложили на нее свой отпечаток. Есть в ней что-то европейское, изящное, отметил он тогда про себя, а вслух вполне искренне сказал:

— Конечно, Шарофат, ты сегодня как лебедь белая.

— Спасибо, Анвар-ака, — обрадовалась Шарофат, — мне очень хочется нравиться вам, — и, неожиданно подбежав, поцеловала его.

Уходя, она на миг остановилась в дверях и сказала возбужденно:

— Как повезло моей сестре, что вы взяли ее в жены!

Тилляходжаевы часто принимали гостей, и тут сноровка, аккуратность, такт, вкус Шарофат оказались кстати.

— Что бы мы без тебя делали, — не раз искренне говорил ей Анвар Абидович, видя, как она ловко сервирует стол, командует приглашенными в дом поварами, обслугой.

После ухода гостей Анвар Абидович часто шутя говорил:

— Шарофат, опять Ахмад-ака спрашивал, когда сватов присылать?

— Рано ей замуж, пусть учится, — обычно вмешивалась в разговор Халима, зная, что действительно гости приглядываются к сестренке.

Но однажды, когда они остались одни и разговор вновь зашел о сватах, Шарофат ответила:

— Вот за вас я пошла бы замуж не задумываясь, а сын директора нефтебазы, да к тому же простолюдин, меня не устраивает — я хочу, чтобы отец моих детей был из знатного рода, как вы.

— Так я ведь женат, знал бы — подождал, — отшутился Анвар Абидович.

— Ну и что, — ответила Шарофат, — возьмите второй женой — ведь шариат не возбраняет многоженство!

Анвар Абидович, закругляя становившийся опасным разговор, ответил:

— Все-то ты знаешь — и про шариат, и про многоженство, а что я идеологический работник, забыла — меня на другой же день из партии исключат.

— Пусть исключат, вы и так богаты, тогда и возьмете меня в жены, — упрямо закончила десятиклассница Шарофат.

Странный разговор запал ему в душу. Тогда Анвар Абидович и не предполагал такого крутого взлета по службе, и не мыслил, какой неограниченной властью над людьми будет обладать в крае, потому и не держал ни в голове, ни в сердце ничего дурного в отношении младшей сестры жены, хотя и очень взволновали его слова Шарофат. Только после этого разговора он стал покупать наряды и Шарофат, и видеть ее радостной ему доставляло огромное удовольствие.

Халима не раз говорила серьезно:

— Не балуйте сестру, она и так в вашем доме стала другой — строит из себя принцессу.

Но Анвар Абидович отшучивался:

— Конечно, принцесса! Пусть радуется — она же твоя сестренка.

Когда Шарофат заканчивала школу, а училась она хорошо, пришла на район разнарядка — в Москве в Литературном институте резервировалось для них одно место в счет квоты Узбекистана. Место оказалось как нельзя кстати — Шарофат мечтала стать журналисткой, баловалась стишками, писала статейки о школьном комсомоле в районной газете, да и отправить ее подальше от греха не мешало.