Двойник китайского императора - [22]

— Но вы так не отчаивайтесь, безвыходных положений не бывает. Просто вы не привыкли к разносам, вы ведь у нас в области передовой, прогрессивный руководитель, обласканный, и даже орден Ленина имеете. А у первого, я его давно знаю, манера такая — сразу любого лицом в грязь; к подобной обработке действительно трудно привыкнуть, тем более с вашим характером и положением… — И тут же, не докончив мысль, сказал: — А если душа просит выпить, выпьем, я тоже с удовольствием составлю вам компанию. Побудьте еще минут десять один, а я спущусь вниз и распоряжусь насчет ужина и спиртного.

Вернулся он скоро в сопровождении двух официанток, кативших тележки, через несколько минут пришла и третья, весьма игриво посмотревшая на Пулата Муминовича; она принесла на подносе спиртное и минеральную воду. Когда они втроем быстро сервировали стол и удалились, Махмудов сказал:

— Такой роскошный стол накрывают по случаю удачи, праздника, но никак не на панихиду.

На что Эргаш Халтаев бодро ответил:

— Отбросьте черные думы — еще не знаешь, где найдешь, где потеряешь. Такую глыбу, как вы, своротить и Тилляходжаеву непросто, он же знает, каким вы авторитетом пользуетесь у народа.

— Уже своротил, — обреченно сказал Пулат Муминович, переливая водку из рюмки в большой бокал для воды и долил его до края.

Халтаев, молча наблюдавший за ним, проделал то же самое.

— Ну, вам не обязательно поддерживать меня в этом, — мрачно пошутил секретарь райкома, на что начальник милиции вполне серьезно ответил:

— Я привык разделять горе и радость тех, с кем сижу за столом. На меня можете положиться, не тот человек Эргаш, чтобы бросить в беде соседа…

Вроде обычная застольная фраза — в иной ситуации, наверное, Пулат Муминович пропустил бы ее мимо ушей, тем более зная кое-что о своем соседе, но сегодня она сразу легла на душу, и Халтаев уже не казался ему неприятным.

Пулат Муминович не испытывал особой страсти к спиртным напиткам, тем более редко пил водку, о чем, кстати, Халтаев знал, но внутри у него сейчас все горело, и ему казалось, что алкоголь заглушит тоску, освободит от опутывающей сознание петли страха.

Пулат Муминович наполнил бокалы еще раз, и снова Халтаев не возражал.

— Знаешь, Эргаш, — сказал секретарь райкома откровенно, от души — видимо, водка, выпитая на голодный желудок, на расстроенную нервную систему, действовала мгновенно, — наверное, кроме тебя, многие знают, что я попал в беду — не зря же помощника Тилляходжаева зовут Телетайп грязных слухов, но сегодня за столом со мной рядом оказался только ты. Спасибо, если выкарабкаюсь, не забуду твоей верности.

— Обязательно выкарабкаетесь, — подтвердил начальник милиции, и они выпили.

— Еще раз спасибо, но вроде он вцепился в меня крепко, обещал отдать под суд.

— Вас под суд? — чуть не поперхнулся боржоми Халтаев.

— Да, да, меня. Так что помочь ты мне не в силах, а тот, кто может, кто вхож к нему и сегодня ходит в фаворитах, не стучит в дверь, как ты, думает: все, сочтены дни Махмудова.

Халтаев слушал внимательно; для могучего организма полковника два бокала водки только разминка, тем более, на самом деле, в обед его угощали в чайхане жирным пловом.

Чувствуя, что через полчаса Пулата Муминовича развезет окончательно, он сказал:

— Зря вы думаете, что я не могу помочь вам. Не знаю, в чем он хочет вас обвинить, почему и как вы попали в капкан, но в свое время я оказал Тилляходжаеву такую услугу, что ему вовек со мной не расплатиться. Кстати, это доподлинно его слова, и я тот разговор предусмотрительно записал на магнитофон. Не паникуйте раньше времени, посмотрим, чей капкан надежнее, — рассмеялся Халтаев.

— Не в капкане, наверное, дело. Скорее всего, мой район пришелся кому-то из его дружков по душе, и он решил его одарить, а может быть, шутя в карты проиграл — ведь, говорят, неравнодушен он к ним.

— Возможно, — уклончиво ответил Халтаев, но тут же продолжил: — Да, я слышал, есть люди, которые за ваше место готовы выложить сто тысяч. Мне даже говорили, кто уж очень настойчиво рвется в наш район.

— Сто тысяч… — растерянно проговорил Пулат Муминович, — за место первого секретаря райкома?

— Да, сто тысяч. За наш район не грех и двести потребовать — все хозяйства, как один, прибыльны, греби деньги лопатой. За год все вернуть можно.

От этих слов Пулат Муминович стал трезветь и спросил:

— И кто же, если не секрет, готов заплатить за мое место сто тысяч?

— Я же поклялся, что готов помочь вам в беде, поэтому какие секреты — Раимбаев из соседнего района. Он председатель хлопкового колхоза-миллионера. Видимо, надоело ему ходить в хозяйственниках, хочет продвинуться по партийной линии, на Ташкент метит — с большими запросами мужик, и рука мохнатая наверху есть…

— А я живу как на необитаемом острове, — сказал с тоской Махмудов.

Халтаев снова налил и сказал:

— Не печальтесь, Пулат Муминович, я и мои друзья не оставим вас в беде: если надо будет дать отступного за вас — выплатим не меньше Раимбаева. Последнего не пожалеем, но в обиду не дадим…

Хозяин номера растрогался чуть ли не до слез. Они долго сидели за богато накрытым столом, клялись друг другу в вечной дружбе и любви. Еще раз приходила игривая официантка, приносила водку, но чары больше в ход не пускала, поняла, что происходит что-то серьезное и мужчинам не до нее — работала она тут давно и хорошо чувствовала ситуацию. Пулат Муминович не опьянел ни через полчаса, ни через час, как рассчитывал Эргаш Халтаев, — наверное, разговор его отрезвил или обильная еда: индюшка, казы, курдская брынза, зелень, холодная печень с курдюком и особенно чакка