Двойная ставка на смерть - [41]

Над Барселоной вставал рассвет, город просыпался. Тележки, запряженные осликами, стучали по мостовым узких улочек возле Каско Антигуо, открывались магазины, начали появляться первые прохожие, голоса звучали все бодрее и бодрее. В маленьком фонтане на маленькой площади все так же плескалась вода.

Доулиш встал посмотреть на Мепиту и увидел, что она спит. Похоже, она долго не могла заснуть и вертелась в постели, но теперь, пожалуй, проспит долго.

Доулиш натянул пиджак. В кармане по-прежнему лежал пистолет. Он вынул его.

— Осталось три пули, — сказал он.

— Поменьше балуйся с огнем, — посоветовал Тим.

— Ты прав, — согласился Доулиш. — Ни к чему хорошему это не приведет, — он отложил пистолет. — Я немножко поспал и немножко подумал, Тим. Есть способ. Только действовать надо смело и решительно, — он слегка улыбнулся. — Мне надо привести их в шоковое состояние: думаю, они поймут, что пока им не удастся прикончить Мепиту, никаких дальнейших шагов они предпринимать не смогут. Она для них слишком опасна, и если им удастся до нее добраться, ни одного шанса спастись у нее нет.

— Можешь положиться на меня, У меня тоже есть пистолет, — лаконично произнес Тим.

— Только там не один пистолет, и держат эти пистолеты сразу несколько рук.

— Да, у этих ребят, похоже, все в двойном размере — даже ты, — рассмеялся Тим. — Но, как ни тяжело мне это признавать, на сей раз прав ты. Действительно, лучше пойти и договориться с Луисом. Не знаю, какую тактику ты изберешь, но догадываюсь.

— Попробуй угадать, — улыбнулся Доулиш.

— Ты скажешь Луису, что он попал в такую переделку, из которой ему в одиночку не выбраться. Как насчет сделки? Он пишет признание, полностью тебя оправдывающее, а ты даешь ему время,слинять в какое-нибудь безопасное место и только потом идешь в полицию.

— Правильно, — сказал Доулиш.

— И если он согласится играть по правилам, тогда ты вернешь ему Мепиту, — продолжал Тим. — Потому что, если столкуетесь, она уже не будет представлять собой никакой опасности. А ее ты можешь заставить молчать, пригрозив, что передашь полиции братца Карлоса, так?

— Верно.

— В общем-то, не такой уж грандиозный ход, но на какое-то время тебе удастся провести этого Луиса.

— Но ждать мы не можем, это наш единственный шанс, — сказал Доулиш. — План, конечно, не из лучших, но другого у нас нет.

Через час он вышел из гостиницы, пешком добрался до Пласа де Каталуна, где уже вовсю разгуливали голуби. Потом на такси вернулся к дому, в котором, если верить Тиму скрывался человек, похожий на Доулиша. Слежки он не обнаружил.

Наступило время нанести первый удар.

Доулиш, естественно, не представлял, с какого шаткого мостика совершает он свой прыжок. Он знал, что в краденой американской машине остались его отпечатки пальцев, но о том старике, который видел и машину, и содержимое чемодана и смог дать точное описание того, кто спрягал этот чемодан, он не знал, — это описание и читал сейчас, со всем профессиональным вниманием, инспектор Триветт.

Триветт связался с испанской полицией уже несколько дней назад.

Он знал, что отпечатки пальцев принадлежат Доулишу.

Улики против Доулиша выстраивались в такое крепкое здание, что даже Триветт начал сомневаться в нем.

На чемодане, найденном в кустах неподалеку от моря, также было полно отпечатков пальцев Доулиша. И в этом чемодане был обнаружен труп.

Узнав об этом, Триветт направился в кабинет шефа. Побеседовав минут пять, они вместе вышли из кабинета. Триветт прихватил с собой фотографию человека с очень бледным лицом — человека, чье тело было обнаружено в чемодане.

Триветт отправился к Септимусу Ли.

Глава 20 Ли дает показания

Когда Триветт и помощник комиссара Скотленд-Ярда вошли в палату тюремной больницы, выражение лица Септимуса было скорее спокойным, чем униженным. Темные глаза резко контрастировали с бледным лицом и светлыми, почти пепельными волосами.

— Доброе утро, Ли, — грубовато поприветствовал его Триветт.

— Доброе утро, мистер Триветт.

— Знаете этого типа? — Триветт протянул фотографию. Это была фотография человека, которого убил Доулиш.

— О да, это Сэм Уэббер, — слегка поколебавшись, ответил Септимус Ли. — Он один из банды и всегда относился к Доулишу плохо. Не доверял ему, и, как оказалось, совершенно справедливо.

Часом позже еще двое свидетелей опознали человека на фотографии, и петля на шее Доулиша затянулась туже.

Триветт снова направился в кабинет шефа.

Помощник комиссара глянул на него с таким видом, будто собирался прочесть нотацию о Долге Служащего Полиции к о том, что Личине Симпатии Не Должны Мешать Исполнению Долга.

— Поганое дело, Триветт. Хуже и быть не может. Конечно, я знаю, какие чувства вы испытываете. В течение многих лет бы с Доулишем были близкими друзьями, и я понимаю, что вы отчаянно хотите доверять ему. Но улики есть улики.

— А отпечатки пальцев — есть отпечатки пальцев, — пробормотал Триветт.

— Рад, что бам все же удалось взглянуть на это дело правильно. Нам надо срочно послать кого-то в Барселону. Откровенно говоря, они, испанцы, сами нас об этом попросили, это очень деликатное дело, вы понимаете, — помощник комиссара откашлялся и решил сразу же договорить все до конца. — Вполне возможно, что бандиты уже давно переправляли в Испанию краденые драгоценности. У Доулиша и его деловых партнеров была там своя контора. Не знаю, кто еще причастен к этому делу. Но лишние осложнения нам не нужны — и так уже достаточно: так что чем скорее мы завершим дело, тем лучше. Естественно, я бы хотел, чтобы вы сами отправились туда, если хотите, возьмите с собой Поттера. И, гм… если возможно, доставьте сюда Доулиша. Но мы можем оставить его и там, пусть его судят в Испании. Короче, поступайте, как считаете нужным.