Двойная наживка - [36]

На утро после голосования губернатор Клинтон Тайри сделал то, чего никогда не делал ни один губернатор Флориды. Он исчез.

Ни одной живой душе в Талахасси он не сказал, что собирается предпринять. Он просто вышел из губернаторского особняка, сел на заднее сиденье своего лимузина и велел шоферу ехать.

Шестью часами позже он велел шоферу остановиться. Лимузин привез его на конечную остановку автобусов в деловой части города Орландо, где губернатор распростился с шофером и велел ему убираться к чертовой матери.

В течение двух дней губернатор Клинтон Тайри был предметом самой массированной охоты на человека в истории штата. ФБР, дорожная патрульная служба, морская патрульная служба, Флоридский Департамент отправления законов и Национальная гвардия посылали своих агентов, войска, психиатров, собак-ищеек и вертолеты. Правительственного шофера допрашивали семь раз, и хотя эти допросы всякий раз оканчивались ничем, а шофер не давал повода к подозрениям, все-таки на него продолжали смотреть как на подозреваемого номер один, замешанного в исчезновении губернатора. Поиски закончились, когда в Капитолий было доставлено нотариально заверенное отречение Клинтона Тайри. В его коротком обращении к прессе экс-губернатор сообщал, что отказывается от должности, по причине «тяжелых нравственных и философских конфликтов».

Он сердечно благодарил своих друзей и сторонников и заканчивал свое послание ядовитым но, казалось бы, совсем не относящимся к делу пассажем из песни группы «Муди Блюз».

После отречения Клинтона Тайри грязное дело распродажи Флориды возобновилось в столице штата. Лица, лояльные по отношению к молодому губернатору, начали давать интервью, намекая на то, что уже в течение целых двух лет они знали, что он был не в себе. Несколько отважных репортеров исчерпали бесценные отчеты, пытаясь проследить всю деятельность Клинтона Тайри и представить правдивую его историю, но не добились успеха. Единственное, что удалось доказать, это то, что в день исчезновения беглого губернатора из деловой части Орландо, он был на автобусной станции. Под именем Блека Леклера он купил билет в одну сторону до Форта Лодердейл, но так туда и не прибыл. По пути туда междугородный автобус «Грейхаунд» остановился на станции Экскон для заправки. Шофер не заметил, как высокий пассажир в синем костюме в узкую полоску, отправившийся в мужской туалет, так и не вернулся. Заправочная станция Экскона была расположена напротив фруктового лотка на шоссе 222, в четырех милях от пригородов Харни.

Клинтон Тайри избрал Харни не только из-за красот природы в этих местах (озера, кипарисы и сосны), но также и по причине глубокой политической отсталости. Округ Харни имел самый низкий процент избирателей на голову населения по сравнению с любым другим округом во Флориде. Это было одно из немногих мест, попавшее в черные списки избирателей по статистике Гэллапа и Лу Харриса в виду того, что шестьдесят три процента из опрошенных не могли правильно назвать вице-президента, хоть какого-нибудь вице-президента Соединенных Штатов. Четверо из пяти граждан Харни не утруждали себя тем, чтобы бросить бюллетени в урну во время прошлых выборов губернатора главным образом потому, что ежегодный аукцион по продаже быков-производителей был назначен на тот же день.

Это был город, где Клинтон Тайри, был уверен, его никогда не узнают, где он мог построить себе домишко и заниматься своими делами и называться Рейджнишем или Баззом или даже Скинком, и где никто бы не побеспокоил его.

Скинк вынужден был прождать целый день, чтобы избавиться от тела. Как только стемнело, он взял грузовик и оставил Р. Дж. Декера в хижине. Декер не спрашивал ни о чем, потому что ничего не хотел знать.

Скинк пропадал час. Когда он вернулся, то был снова одет в свой флюоресцирующий дождевик. Он прошествовал сквозь щитовую дверь и скинул свои морские сапоги. Его ступни были голыми. Под мышкой он держал двух обмякших белок, только что убитых на дороге.

– «Армадил» все еще там, – сообщил он.

Тотчас же Декер догадался, что произошло: Скинк отволок второе тело в Морганово Болото. И, возможно, насадил его на ту же самую рыболовную веревку.

– Я не могу здесь оставаться, – сказал Декер.

– Поступай, как знаешь. Машины шерифа обшаривают все вокруг. Две припаркованы возле Тропы Мормонов, и им очень не нравится там, можешь мне поверить. Значит, где-то пахнет жареным.

Декер сел на голый деревянный пол, потирая спину о шершавые доски книжного шкафа. Он хотел спать, но, как только закрывал глаза, видел труп Отта Пикни. Образы были неизгладимыми. Три кадра, если бы при нем были камеры.

Первый: макушка, пробивающаяся на поверхность сквозь воду, мокрые волосы Отта, свисающие на одну сторону, как бурые водоросли.

Потом кадр с его бескровным лбом и широко открытыми глазами, уставившимися в бесконечность.

И наконец: вся бледная маска смерти целиком, гротескно насаженная на веревку с помощью тяжелой проволочной петли и держащаяся навесу над водой благодаря невероятной силе рук Скинка, видимых в нижней левой части кадра.

Р. Дж. Декер был обречен запомнить Отта Пикни таким. Проклятием профессионального фотографа была невозможность забыть.