Двойная ложь - [9]

Я был ошарашен. Последнее, что я собирался обсуждать с Арнольдом Кеспером, так это мое участие в том процессе.

— Думаю, раввин мог быть виновен, — ответил я. — Хотя совершенно ясным это дело не назовешь.

Миллиардер покачал головой.

— Ответ чрезмерно дипломатичен, — сказал он. — Я уверен, что в глубине души вы храните более чем определенное мнение — либо да, либо нет. Я не прав?

— Да нет, правы, — сказал я. — Просто мне кажется, что моему определенному мнению лучше бы там и остаться. В глубине души.

Кеспер поджал губы.

— Доктор Ремлер, — сказал он. — Я пришел бы в полное смятение, если бы выяснилось, что ваша сдержанность объясняется одним лишь нежеланием противоречить мне. Возможно, вам требуются некие подтверждения того, что ваша откровенность никак не скажется на моих намерениях в отношении «Дома полумесяца»?

— Нет, не думаю, что они так уж необходимы, — ответил я.

— Ну, конечно, думаете. Я бы солгал, сказав, что ваш отказ поделиться со мной вашими сокровенными мыслями об этом раввине — о его виновности или невиновности — не нанес бы никакого вреда тем чувствам, которые я испытываю к «Дому полумесяца». Это, может быть, и нехорошо. Но тем не менее честно. Так что, боюсь, мы с вами зашли в тупик.

Все взгляды были устремлены на меня, все ждали моего ответа. Я откашлялся и громко объявил:

— Виновен, как сам грех.

— А это что значит? — переспросил Кеспер, который, вне всяких сомнений, отлично меня расслышал.

— Я сказал, что уверен в виновности раввина.

— Вот и мне показалось, что вы сказали именно так. — Он засунул руки в карманы и наклонился ко мне. — Удивительно, на что только люди не идут ради денег.

Я промолчал. А Кеспер с безжалостной веселостью в голосе продолжил:

— Ну, по крайней мере вам деньги нужны на доброе дело. — Он вытащил руки из карманов и дважды громко хлопнул в ладоши. — Спасибо, доктор Ремлер. Спасибо, «Дом полумесяца». По-настоящему большое спасибо вам всем.

Пятясь, он отступил на несколько шагов, затем повернулся и зашагал прочь.

В этом был весь Арнольд Кеспер.

Я решил, что успел выпить достаточное количество бурбона с водой, и вышел из «Метрополитена». Я стоял, вдыхая свежий ночной воздух, когда за моей спиной прозвучал голос:

— Не ожидала встретить вас здесь.

Я обернулся и на ступенях увидел женщину. Длинное черное платье, красная накидка на плечах. Сумочка в руке. Знакомый человек в незнакомой обстановке. И тут я понял, что передо мной Сэм Кент.

Она подошла ко мне:

— Я уж подумала, что вы меня не узнали.

— Узнал не сразу, — сказал я. — Наверное, потому, что привык видеть вас в другом окружении.

— Я понимаю. Но не забавно ли? Мы оба и на одном приеме. Хотя странно, что я вас там не увидела.

— Мне это тоже странно, — сказал я. — Вы на какое дело деньги выпрашивали?

— Фирма мужа управляет благотворительным фондом «Общества Кеспера», — сказала она. — Согласно этикету филантропии, это делает меня членом «Общества».

— А где ваш муж? — не без осторожности осведомился я.

— В Сингапуре, — с натянутой улыбкой ответила она. — Ему всегда удается уклоняться от таких приемов, и представлять нас обоих приходится мне. Впрочем, при всем эгоизме и эксцентричности Арнольда Кеспера, он действительно помог множеству людей. Кстати, хороший костюм.

Я инстинктивно оглядел себя:

— Спасибо.

Правила хорошего тона требовали, чтобы я вернул комплимент, сказав Сэм, что и она выглядит прекрасно. Что было правдой. Однако она была моей пациенткой. И в ту минуту я усиленно напоминал себе об этом.

Она посмотрела на часы:

— Так куда же вы направляетесь?

— Домой, наверное, — ответил я.

— Вот за что я не люблю эти приемы — тебя накачивают спиртным, а еды выдают всего ничего, пальчиками пощипать, так что уходишь с них голодной. — Она огляделась вокруг. — А знаете что? Давайте, я угощу вас ужином.

— Это зачем? — спросил я.

— Ну, вы же мне помогаете. Значит, я перед вами в долгу.

— Это при моих-то расценках?

Однако она была настроена решительно.

— Постойте, не говорите ничего. Вы думаете, то, что нас увидят вместе, может плохо на вас отразиться. Появление на людях с пациентами — это, наверное, вещь недозволенная.

— К ней неодобрительно относятся лишь те, кого волнуют всяческие табу.

— То есть не вы?

— Да нет. Я тоже. Просто в моем неодобрении нет фанатизма, — сказал я. — Однако, если говорить о посещении ресторана, в нашем случае оно, боюсь, выходит за рамки приличий.

— Ну что же, вы сами это сказали. Вот вам и решение. Вместо того чтобы оплатить ваш ужин, я сама его приготовлю.

— Сэм, я не уверен…

— А что, получится и вправду забавно. Дабы избежать подозрений в неприличном поведении, нам приходится проделывать нечто совсем уж подозрительное. — Она уперлась ладонью в бедро. — Так куда мы направимся, Дэвид? К вам или ко мне? Постойте-ка. Я только что сообразила, ко мне мы пойти не можем. Там няня, Селеста, она сегодня сидит с сыном. Болтлива не в меру. Если она вас увидит, добра не жди. Так что придется ехать к вам.

Она замолчала, не сводя с меня глаз.

Самое время было извиниться и уйти. А я молчал. Я был слишком занят мыслями о том, о чем мне думать не следовало. О блеске ее волос. Об изяществе платья. О том, что я и впрямь всерьез обдумываю ее предложение.