Ласка мельком глянула на положение небесных светил.
— Вздремнуть успеем.
— Вздремнуть? После всего этого?
— Можешь не спать. А я притомилась слегка.
Виллим зевнул.
— Вообще-то я тоже как выжатая тряпка. Но засну вряд ли. До сих пор пальцы трусятся.
— Так посторожишь. Можешь настроить какое-нито заклинание?
— Пожалуй, нет, — Виллим лишь немножко покривил душой. Привести в действие такое количество энергии сфер, как во время боя, он не смог бы. Но остаточных наводок в кристалле могло хватить на что-то небольшое.
— Жаль. Тогда отдыхай.
Ласка завернулась в плащ с головой и, нахохлившись, как большая серая сова, уселась по дерево. Молодой человек пристроился рядом. Глаза слипались, но пережитое недавно внутреннее напряжение не давало уснуть. Он пристроил на коленях цитру. Легкими касаниями пальцев вызвал к жизни тихую, успокаивающую мелодию, всегда помогавшую релаксации после чародейских упражнений. Нежные звуки, завораживающие душу, поплыли над поляной…
* * *
— Ну и силен же ты спать!
Насмешливый голос спутницы заставил вскочить, протирая заспанные глаза. Ласка стояла, уперев руки в боки, и, склонив к плечу голову, с усмешкой наблюдала за его пробуждением.
— Прости. Как-то незаметно уснул, — виновато протянул Виллим, ежась от забравшегося под кафтан утреннего тумана.
— Да ладно. Я все равно раза три просыпалась. Привычка такая. Никому, кроме себя не доверять.
Молодой человек покивал, делая вид, что соглашается и одобряет такую предусмотрительность.
— Колесница уже в пути, — девушка кивнула на возвышающийся над кронами буков яркий диск дневного светила. — Пора в дорогу.
— Пора — так пора.
Они выбрались на слегка подсохшую за ночь дорогу и неспешно (куда гнать? — больше ночевок в лесу не будет все равно) зашагали в прежнем направлении. Молчали. Каждый думал о своем.
Искоса поглядывая на свою спутницу, Виллим исподволь сплетал тонкое и виртуозное заклинание подчинения. Работа долгая и кропотливая, но не требующая больших затрат силы. Если бы не ночное нападение волкодлаков, вынудившее выдать его принадлежность к чародейской гильдии, совместное путешествие закончилось бы трогательным прощанием у Ворот Медников. Теперь же он не имел права пускать в город слухи о себе. Слишком велика цена. Поэтому тонкая паутина заклятия вначале полностью подчинит сознание Ласки, откроет его воздействию извне, а затем филигранно точный укол лишит ее памяти о событиях двух минувших дней и ночей.
Виллим усмехнулся про себя. Более грубый маг предпочел бы остановку сердца или блокировку дыхания. Надежно, эффективно, но топорно. Зачем оставлять после себя трупы? Более искусный чародей произвел бы выборочное стирание — в памяти девушки остался бы только нерасторопный и чудаковатый трувер, которого она спасла от грабителей и опекала по дороге в Дар-Кхосис. К сожалению, такого мастерства он еще не достиг. И, пожалуй, уже не достигнет, порвав с учебой.
— Лес заканчивается, — проговорила Ласка.
Виллим огляделся. Лес действительно редел на глазах. Скоро должны начаться пажити и нивы кормящих Дар-Кхосис вольных землепашцев. Появятся лишние глаза, уши…
— Я узнала тебя сразу, чародей, — донеслись до него слова спутницы.
Произнесенной фразе потребовалось больше времени, чем обычно, чтобы достичь сознания.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Ты не тот, за кого себя выдаешь. Хотя, наверное, и тот тоже. У тебя много масок. И трувер — одна из них.
— Постой, о чем это ты? — чтобы завершить заклятие и стянуть его в тугую сеть нужно еще самая малость времени, десяток-другой шагов.
— Человек, за которым охотятся лучшие убийцы Каллерона и герцогств, не может быть таким тупым. Не притворяйся. Даже если бы ты не обратил в пепел этих волкодлаков, я все равно тебя узнала. Ты зря перебежал дорогу Ордену Василиска. Господа маги этого не прощают.
— Если бы только Ордену Василиска, — Виллим готов был поддерживать разговор сколь угодно долго, чтобы получить отсрочку времени для завершения чародейства.
— Правильно. Не только Ордену Василиска. А еще очень и очень многим.
— Зачем тогда ты помешала их наемникам?
— Как бы я прошла этот лес в полнолуние Старшей сестры без содействия чародея? — Ласка еле заметно, но весьма жестко улыбнулась. — Как бы то ни было, я благодарна тебе.
— И что ты намерена делать? — заклятье уже просилось в дело. Оставалась безделица — придать ему импульс за счет оставшейся в кристалле энергии.
Совершенно неожиданно девушка остановилась, забежав чуть вперед, и поднявшись на цыпочки шепнула:
— На прощание…
Ее губы коснулись губ Виллима и рука чародея, тянущаяся к заветному кошелю, замерла на половине пути. Руки Ласки осторожно, как бы боясь причинить боль, легли ему на затылок… Сжались… Сухой щелчок…
Девушка слегка поддержала бездыханное тело, опуская его на обочину. Ладонью закрыла неподвижные глаза, поправила обмякшую на сломанной шее голову.
— Прощай, чародей. Прощай, трувер.
После некоторого раздумья Ласка аккуратно, при помощи маленького вытащенного из-за голенища ножа, отделила нижнюю деку цитры. Извлекла несколько мелко исписанных пергаментных листов.
«Ты никогда не был настоящим певцом, иначе не стал бы портить звучание инструмента».
