Дворец райских наслаждений - [193]
Элен послушно присела на край кровати. Доктор шарил по карманам.
— Трубка, трубка… — бормотал он. — Где же трубка? Ты не возражаешь, если я покурю? Сам знаю, отвратительная привычка, а я в твоей комнате. Но мне надо покурить. Так я успокоюсь.
Девушка наблюдала за тем, как доктор суетливо раскуривает трубку и затягивается.
— Самые страшные новости я уже знаю, — промолвила она, нарушив молчание.
— Нет, нет, солнышко, все как раз наоборот, у меня хорошие новости.
— Не похоже, что вы им очень рады, — произнесла она.
— Да нет же, я рад, очень рад, просто я не знаю… не знаю, как тебе их лучше поднести. Возможно, ты будешь потрясена…
Она покорно ждала. Ей было немного скучно.
— Понимаешь… понимаешь, похоже, у нас появился шанс спастись.
— Я не желаю, чтобы меня спасали.
— Ну вот, опять ты за свое. Признайся, ты же несерьезно. Понимаешь, я получил письмо, только никому не говори. Это тайна, страшная тайна… похоже, некоторых из нас решили пощадить.
— Некоторых из нас?
— Да, к сожалению, только некоторых. Ничего не поделаешь. Если уж не все, то хоть кто-то… Ты одна из счастливцев. Слава Богу, помиловали мою жену, Дженни и Джорджа. И конечно же Тома. Да, Тому тоже повезло. Совершенно точно, в письме шла речь о Томе.
— От кого вы получили письмо, доктор? Можно я его прочитаю?
— Нет. Я его сжег. Так лучше. А то еще кто-нибудь увидит, прочитает… Честно говоря, — он понизил голос, — я вообще еще никому ничего не говорил. Только тебе.
— Как интересно, доктор. Загадка на загадке. А почему только мне?
— Понимаешь, Элен, я хочу попросить тебя о помощи. Я о Нелли. Ты же знаешь, какая она упрямица. Если она узнает, что я остаюсь, она может отказаться уехать.
— Значит, вам не повезло?
— Я? Нет, ну что ты, конечно же нет. Кому нужен такой старый дурак? Только женщины и дети. Так правильней, честней. Только так и можно.
— Только женщины и дети? А как же Летиция Милуорд и ее малыши? Чего-то я не помню, чтобы вы говорили, что их включили в список помилованных. И как там оказался Том? Слушайте, доктор, я никуда не поеду. Отправляйтесь вместо меня. Поверьте мне, я говорю искренне.
Почувствовав удивление, девушка заметила, с какой мукой смотрит на нее Аиртон.
— Послушай, Элен, неужели ты полагаешь, что я хочу умереть? Пойми, я не могу… не могу поехать с вами. Мое место здесь, с моей паствой. Нас ждет лучший мир. Я не могу их оставить. Как же ты этого не понимаешь?
Неожиданно Элен осенило. Она все поняла.
— Ваше имя было в списке. Так? А вы хотите меня спасти, уступив мне свое место?
— Глупая девчонка, — резко оборвал ее доктор, густо покраснев. — За кого ты меня принимаешь? Думаешь, я Бог? Думаешь, мне дано решать, кому жить, а кому умереть? Думаешь, я способен на такое… святотатство?
Элен, подавшись вперед, взяла Аиртона за руку:
— Нет, доктор. Я думаю, что вы добрый, мужественный и очень великодушный человек. Не надо меня спасать. Вам надо позаботиться о жене и детях. Они нуждаются в вашей опеке и защите.
Аиртон отдернул руку:
— Слушай меня внимательно, девочка. Я тебе не лгу. Твое имя действительно в списке. И ты поедешь, если уж не ради собственного спасения, то ради твоего нерожденного ребенка. С тобой будет Том. Мне нужно, чтобы ты поехала, иначе Нелли может отказаться меня здесь оставить. Она о тебе позаботится.
— Ей надо заботиться о собственных детях. Доктор, вы от меня что-то утаиваете. К чему мандарину меня спасать? Он ведь даже меня не знает. Почему я? Как мое имя оказалось в списке?
Аиртон крутил в дрожащих руках трубку.
— Письмо писал не мандарин, — через некоторое время выдавил он, — его прислал Меннерс. Он жив.
Неожиданно все предстало перед девушкой в настолько ясном свете, словно в комнате включили яркую лампу. Она заметила ниточку на истертом рукаве доктора в том месте, где оторвалась пуговица, синий эмалированный таз и стоявший на полке кувшин, покрывавшую зеркало пыль и маленькую акварель, висящую в рамке на стене. Казалось, остановилось само время, а они с доктором превратились в два силуэта, навечно застывших на фотокарточке. Потом раздался оглушительный бой барабанов, и Элен почувствовала, как к голове прилила кровь, комната начала вращаться, а обеспокоенное выражение на лице доктора, который рванулся, чтобы поддержать пошатнувшуюся девушку, показалось ей чуть ли не смешным.
— Со мной все в порядке, — услышала она собственный голос, который донесся словно издалека. Ей почудилось, что она плывет над теплым, тропическим морем, а вверху, в черном ночном небе, залитом светом звезд, начинает бушевать гроза.
— Как она, Эдуард? — спросила Нелли, ожидавшая супруга в спальне.
— Потрясена. А чего ты ожидала? С ней все будет в порядке.
— Значит, ты ей все рассказал? Что она должна уговорить меня отправиться с ними.
— Ага.
Он сел рядом с ней на кровать и взял жену за руку. Некоторое время они сидели в молчании.
— Значит, ты все решил? — наконец спросила Нелли. — Бросаешь жену и детей? Если ты поедешь с нами, никто не подумает о тебе ничего дурного.
— Я должен исполнить свой долг, женщина. И ты это знаешь.
— Какой же ты все-таки эгоист. Ну и самомнение!
— Да как ты такое можешь говорить? — доктор устремил на жену полный боли взгляд. — Мы все обсудили, и ты сама согласилась. Элен нужен Том. Он защитит ее от Меннерса. А я нужен здесь. Давай не будем начинать все сначала.
Андалусия, 1938 год. Гражданская война в Испании подходит к концу. Горстка коммунистов-сталинистов, загнанная противником — испанскими фашистами — в маленький городок, захватывает заложников и запирает их в прекрасном старинном соборе. Коммунисты планируют взорвать храм, уничтожив как можно больше врагов. Кажется, у оказавшихся в заключении людей нет ни малейшего шанса выжить, но одному из них, бывшему министру и знатоку Средневековья профессору Пинсону, попадает в руки рукопись еврея-алхимика, хранившаяся в укрытой под собором мечети XI века.
Двое друзей — бывший виллан Жак из селения Монтелье и обедневший арденнский рыцарь сир Робер де Мерлан наконец-то стали полноправными членами ордена Святого Гроба, одного из наиболее могущественных тайных орденов крестоносного братства.Теперь, выполняя волю Римского Папы Григория Девятого, Жак и Робер в составе отряда рыцарей отправляются с некой секретной миссией в Багдад, чтобы тайно встретиться с наследниками великого Чингисхана. Речь пойдет о сокровищах Повелителя Вселенной…Но враги не дремлют и каждый шаг героев будет оплачен кровью…«Рыцарский долг» является продолжением уже известного читателю романа «Рыцарь святого гроба».
Путешествие графов дю Нор (Северных) в Венецию в 1782 году и празднования, устроенные в их честь – исторический факт. Этот эпизод встречается во всех книгах по венецианской истории.Джакомо Казанова жил в то время в Венеции. Доносы, адресованные им инквизиторам, сегодня хранятся в венецианском государственном архиве. Его быт и состояние того периода представлены в письмах, написанных ему его последней венецианской спутницей Франческой Бускини после его второго изгнания (письма опубликованы).Известно также, что Казанова побывал в России в 1765 году и познакомился с юным цесаревичем в Санкт-Петербурге (этот эпизод описан в его мемуарах «История моей жизни»)
Густав Эмар — признанный классик приключенческого жанра, романист с богатейшим опытом морских путешествий и опасных экспедиций в малоизученные районы Африки и Южной Америки. Он командовал пиратской бригантиной и томился в плену у индейцев Патагонии, и эти приключения писателя-авантюриста отражены в десятках блистательных романов, которые читаются на одном дыхании.В сборник вошли два романа Густава Эмара.Первый, «Поклонники змеи», — о зловещем культе Вуду, о магических обрядах и кровавых ритуалах гаитянских жрецов, которые выступили с оружием в руках против белых поработителей.Второй — о противостоянии белых поселенцев и техасских индейцев, возглавляемых отважным и жестоким вождем по прозвищу Черная Птица.Издание подготовлено по тексту 1898 года.
В пятый том Собрания сочинений известного французского писателя Гюстава Эмара входят романы «Золотая лихорадка» и «Курумилла», продолжающие цикл романов о приключениях Валентина Гилуа и его друзей.
В повести описывается промежуток с конца 1919 г. по конец 1921 г. на фоне окончания Гражданской войны в России. Человек, мало что помнящий, бежит из Москвы за страшное злодеяние, которое он случайно совершил против вождей Революции. Беглец был членом партии большевиков, но теперь ему вынесен смертный приговор и отсрочить его исполнение возможно только на Юге, где еще цепляются за последние клочки земли белые. Постепенно открывается предыстория беглеца, оказываются замешены потусторонние силы, стоящие за противоборствующими сторонами, высокая политика и простые человеческие судьбы, которые оказались раздавлены жерновами Революции.
«Люди и нелюди» – это первая часть романа «Проклятый род». Действие охватывает реальные исторические события: борьбу донского казачества с Крымской и Ногайской ордами, Ливонскую войну. Однако главные герои романа не царь Иван Грозный, не король Речи Посполитой Стефан Баторий и даже не лихой разбойный атаман Иван Кольцо, а простые казаки, истинные защитники Отечества и православной веры. Это повествование об извечных человеческих страстях, пороках и добродетелях, особо ярко проявляющихся в эпоху великих перемен.