Дворец райских наслаждений - [174]

Теперь осталось только составить ноту мандарину. Доктор углубился в работу и вскоре забыл обо всем. Он читал, правил, переписывал. Когда Аиртон наконец остался доволен результатом работы, он сложил исписанные убористым почерком листки и сунул их в красный конверт. Теперь перед доктором стояла лишь одна задача, доставить письмо в ямэн, впрочем, об этом можно подумать и завтра. «Суну деньги одному из больных, он и отнесет», — подумал доктор. Аиртон с нетерпением ждал наступления вечера. После ужина, как в старые добрые времена, Нелли и Фишер обещали устроить музыкальный вечер.

* * *

Сперва Нелли великолепно исполнила на фортепиано один из ноктюрнов Шопена, а затем Фишер всех потряс концертом для скрипки Брамса. Инженер вкладывал в музыку всю свою душу. Когда он приступил к «Allegro non troppo», на его глаза навернулись слезы. Нелли чуть-чуть не поспевала за ним. Все присутствующие ощутили скорбь Фишера по погибшему другу. Когда инженер перешел к ‘Adagio’, доктор поймал себя на том, что вот-вот сам заплачет. Повернув голову, он заметил, что Боуэрс, расположившийся на диване, сидит прямо, так и не прикоснувшись к чашке с чаем. Когда разрывающая сердце музыка закончилась, Аиртон испытал чуть ли не облегчение. Под конец Нелли с Фишером решили сыграть попурри из «Кармен». Где-то в середине «Пляски контрабандистов» раздался бой барабанов. Люди были так очарованы музыкой, что сначала грохот им почудился вполне естественным сопровождением цыганским мотивам. Первыми, обратив внимание на шум, замерли Нелли и Фишер, а затем и все остальные. Барабаны гремели так громко, что казалось, что их гром доносится из соседней комнаты.

Первым у окна оказался Филдинг. Он приник к маленькой бойнице, которую они проделали в ставнях. К нему поспешил Том, переставляя костыли со всей скоростью, на которую был только способен. Не говоря ни слова, Филдинг уступил ему место.

— Что там, Филдинг? Что вы увидели? — в нетерпении спросил Аиртон.

— Снаружи черным-черно, доктор. Я, кажется, заметил движение. Не знаю. Не разглядел.

— Доктор, быстрее откройте дверь, — закричал Том. — Там монахиня. Катерина. Она бежит к дому.

Нелли, Аиртон и Боуэрс бросились в коридор и принялись отпирать запоры и задвижки. Катерина барабанила кулаками в дверь и кричала от страха. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем удалось отпереть все замки. Рыдающая монахиня упала в объятья Нелли. Боуэрс и Аиртон поспешно заперли дверь. За те несколько мгновений, когда она была открыта, доктор успел заметить, как по газонам мечутся фигуры людей. У Аиртона застыла в жилах кровь.

— Боуэрс, вы видели? — прошептал он. — Вы видели их одежду? Их повязки?

— Ага, — ответил Боуэрс.

— Господи Боже, Том был прав. Они здесь.

— Ага, — отозвался Боуэрс. — Скажите, сэр, вы обратили внимание на языки пламени? Я полагаю, они подожгли больницу.

— Боже мой! Боже мой! — Аиртон прислонился к стене. На другом конце коридора он заметил две маленькие фигурки, которые с беспокойством смотрели на него. — А ну марш в постель! — закричал он несколько громче и яростней, чем намеревался. Дженни и Джордж, словно напуганные зайцы, тут же брызнули обратно в комнату.

— Боже мой. Боже мой, — повторил доктор.

— Ага, — согласился Боуэрс. — Я вас оставлю, сэр. Пойду за ружьем. Буду прикрывать спальню, — добавил он.

В гостиной Том, уже сжимавший в руках ружье, вглядывался сквозь бойницу в темноту. Филдинга нигде не было видно. Скорее всего, он встал на изготовку в соседней комнате — столовой. Герр Фишер протягивал стакан бренди трясущейся в кресле Катерине. Снаружи доносилось крещендо барабанов.

— Эдуард, я отведу Джорджа и Дженни к Милуордам в детскую, — сказала Нелли. — Если сможешь, когда Катерина немного оправится, отведи ее к нам. — Проходя мимо Аиртона, супруга прошептала ему на ухо: — Ни о чем ее сейчас не спрашивай. Она в ужасном состоянии. Они ворвались в больницу и стали убивать пациентов. Она ничего не могла поделать, — с этими словами Нелли выскользнула из комнаты.

Аиртон сжал кулаки. Разум отказывался верить в реальность происходящего, но он видел сидящую перед ним Катерину — простое крестьянское лицо женщины было обезображено гримасой ужаса, и Тома, который просунул в бойницу ствол ружья и взвел курок.

— Том, что вы делаете? — закричал доктор.

— Они толкутся на газоне, доктор. Видно плохо, хотя у некоторых факелы. Их не меньше сотни. Ружей не видать. Большинство вооружено мечами и копьями. Пальну-ка я в воздух.

— Господи, Том, вы думаете, это умно?

Том не обратил на вопрос доктора никакого внимания.

— Филдинг! — крикнул он. — Я сейчас выстрелю в воздух. Вы можете сделать то же самое?

— Естественно, — донесся ответ.

— Боуэрс, не стреляйте! — заорал Том.

— Понял! — долетел издалека голос машиниста.

Гром выстрелов перекрыл грохот барабана, который неожиданно замолчал. В воздухе потянуло запахом дыма. Как только стихло эхо, снова раздался грозный рокот.

— Филдинг, вы что-нибудь видите? — крикнул Том.

— Том, они остановились. Нет, погодите… Господи Боже, они начинают плясать.

Внезапно Аиртон почувствовал удивительное спокойствие. Происходящее было не сном, а явью. Все, что он читал, оказалось правдой.