Дворцовые интриги на Руси - [5]

Сказанное выше убеждает, что Аскольд стал жертвой не столько пришельцев варягов, сколько собственных бояр, которые не принимали его прохристианскую политику. На это обстоятельство обратил внимание еще В. Татищев. Он писал: «Довольно вероятно, что крещение тому (смерти Аскольда. — П. Т.) причиной было; может, киевляне, не хотя крещение принять, Олега призвали»[9]. В подтверждение своего предположения В. Татищев приводит сведения летописи о построении над могилой Аскольда церкви св. Николая. Столь трагическая смерть князя-христианина, как казалось ему, была достаточным основанием для почитания его в качестве первого русского мученика.

Обвинение киевских правителей в их некняжеском происхождении очень смахивает на неуклюжую попытку Олега оправдать свою узурпацию власти над Киевом. По его логике, Аскольд и Дир, хотя и были дружинниками Рюрика, права на независимое владение городом и землей не имели. Оно якобы всецело принадлежало семье Рюрика. Отсюда и попытка представить себя его родственником. А коль скоро это так, то Олег выглядит не завоевателем и убийцей законных властителей Киева, а человеком, восстанавливающим право Рюрикового рода, нарушенное некогда ослушавшимися его дружинниками.

В эту летописную концепцию хорошо ложится и известие о захвате Киева Аскольдом и Диром в 862 г. Будучи дружинниками Рюрика, они якобы испросили у него разрешения идти в Царьград с родом своим. Спускаясь по Днепру, неожиданно для себя увидели на высоких кручах город. Спросили, чей он, и услышали ответ, что город этот когда-то основали три брата — Кий, Щек и Хорив. Прошло много времени, братья умерли, а киевляне теперь платят дань хазарам. После этого Аскольд и Дир решили не продолжать свой путь в Царьград, а остаться в Киеве: «Аскольдъ же и Диръ остаста въ градѣ семь, и многи варяги съвокуписта, и начаста владѣти польскою землею»[10].

Так славянский город и подвластная ему земля полян оказались в руках варягов. Странно, особенно в свете последующих претензий Олега, что это обстоятельство ничуть не унизило княжеского достоинства Рюрика. Он княжил на севере и совершенно не страдал от того, что независимо от него его бояре правят в Полянской земле, ходят в походы на Царьград, печенегов и даже на полочан, находившихся в пределах его владений. Не знать этого он, разумеется, не мог, но так ничего и не предпринял, чтобы распространить свою власть на Киев. Только через три года после смерти Рюрика Олег вдруг вспомнил о некняжеском происхождении Аскольда и Дира и решил восстановить справедливость.

Примерно так выглядит в «Повести временных лет» легализация права норманнов на владение тем, что им никогда не принадлежало. В 862 г. произошло вполне мирное овладение столицей Полянской земли Киевом варяжскими дружинниками Аскольдом и Диром, а в 882 г. их власть была заменена на княжескую.

Могло ли так быть на самом деле? Очевидно, да, но определенные сомнения остаются. Они — в самих обстоятельствах смены киевской власти в 882 г. Разве достаточным основанием для убийства Аскольда и Дира было их некняжеское происхождение? И зачем истреблять своих единоплеменников, когда можно было просто привести их к присяге верности, если не Олегу, о происхождении которого киевские правители, будь они норманнами, знали наверное, то хотя бы Игорю. Жестокость Олега в данном случае ничем не оправдана. Другое дело, если перед ним были представители местной правящей династии. Вот их-то непременно следовало уничтожить, может быть, даже и до третьего колена, чтобы расчистить дорогу новой власти, чуждой славянам. Если смотреть на события 882 г. под этим углом зрения, то концепция постепенного утверждения власти норманнов над Киевом теряет свою стройность. Появляются большие сомнения в том, что варяги отвоевали Киев у варягов же.

В XV в. польский историк Ян Длугош, хорошо знавший русские летописи, писал об Аскольде и Дире: «После смерти Кия, Щека и Хорива, наследуя по прямой линии, их сыновья и племянники много лет господствовали у русских, пока наследование не перешло к двум родным братьям Аскольду и Диру»[11].

Подтверждением сказанному может быть и свидетельство «Повести временных лет» о существовании князей из рода Кия и его братьев: «И по сихъ братьи держати почаша родъ их княженье в поляхъ»[12]. Как справедливо считал М. Тихомиров, «род их» — это не кто иной, как наследники Кия и его братьев[13].

Еще раньше версию летописи о варяжском происхождении Аскольда и Дира обоснованно отверг А. Шахматов. Осуществив обстоятельный текстологический анализ летописных известий, он пришел к выводу, что в Древнейшем киевском своде ничего не говорилось о приходе в Киев Аскольда и Дира, но лишь сообщалось, что они княжили в нем. В реконструированном виде древнейшее известие читалось следующим образом: «И по сихъ братия (после Кия, Щека и Хорива. — П. Т.) княжиста Кыевѣ Аскольдъ и Диръ и бѣста владѣюща Полями». Таким образом, в представлении составителя Древнейшего летописного свода Кий, Щек и Хорив были не только основателями Киева, но и родоначальниками княжеского рода, истребленного Олегом