Двор русских императоров в его прошлом и настоящем - [10]
Порядок пожалования и исключения из придворного звания был строго регламентирован: все пожалования производились по ходатайству начальства того ведомства, где служили придворные чины, и в именных указах, данных Придворной конторе, встречаются, хотя и редко, переименования заслуг, вызвавших пожалование. При исключении из списков наблюдалось такое правило: когда Придворная контора доносила министру Императорского Двора для представления на Высочайшее разрешение об увольнении от службы придворных чинов, то от министра делались запросы лицам, подлежащим увольнению, о том, избирают ли они какую-либо службу, и по получении отрицательного ответа они в течение двух месяцев исключались из списков. Как указано будет далее, ношение придворного звания обусловливалось известным чином, а потому в 1828 году Высочайше повелено, когда кто из состоящих в звании камергеров и камер-юнкеров по месту своего служения представлен будет в Правительствующий Сенат к производству в следующий чин за выслугу положенных лет, то о сем прежде производства доводимо бы было до сведения Его Императорского Величества через министра Императорского Двора>85. На основании указа этого министр юстиции сносился предварительно с министром Императорского Двора, который уведомлял его о воспоследовании Высочайшей воли «предоставить Сенату удостоить к производству в следующий чин с оставлением в придворном звании»>86. При достижении известного чина, а именно тайного советника для камергеров и действительного статского советника для камер-юнкеров, придворное звание постановлено снимать. Это правило на практике применялось начиная с 1809 года; до 1844 года оно соблюдалось без всякого указа, и лишь в 1844 году последовало Высочайшее повеление в этом смысле>87. Тогда же постановлено представлять к пожалованию придворным званием не иначе, как по сношению начальства представляемого с министром Императорского Двора.
Дежурство камергеров и камер-юнкеров было установлено со вступления на престол императора Николая I. При аудиенции послов назначался обыкновенно на основании церемониала один камер-юнкер для встречи посла во дворце на верхней площадке, но были исключения, например, при представлении владетельного шахмала Тарковского Мехти Хана дежурными были два камергера и два камер-юнкера; в 1831 году при представлении наследного шведского принца были тоже два камергера и два камер-юнкера. На балах обыкновенно назначались к Ее Величеству два камергера и два камер-юнкера, к Их Высочествам великим княгиням и княжнам по одному камергеру и по одному камер-юнкеру. Во время Высочайшего стола при подаче кубков назначались обыкновенно камергеры и камер-юнкера на основании церемониала. Во время святого крещения особ Императорской Фамилии назначались также по церемониалу и обыкновенно к Ее Величеству два камергера и два камер-юнкера, а к Их Высочествам княжнам и княгиням по одному. При церковных церемониях назначались: 6 января при выходе на Иордан – при Ее Величестве два камергера и два камер-юнкера, при Их Высочествах по одному камергеру и по одному камер-юнкеру при каждой особе; 30 августа в Невский монастырь до 1828 года наряжали к Ее Величеству по два камергера и два камер-юнкера, но после 1828 года особенных дежурств не было, а помещались к приезду в церковь все камергеры и камер-юнкеры. На спектакли в Эрмитажном театре на дежурство наряжались по числу присылаемых для сего от двора билетов, коих всегда доставляемо было к обер-камергеру шесть, и дежурными бывали три камергера и три камер-юнкера. Неисправное или неаккуратное исправление дежурств обращало на себя внимание Государя императора; так, в 1834 году Его Величество заметил, что некоторые камергеры и камер-юнкеры не явились 14 апреля при выходе Высочайшего двора ко всенощному бдению, и камергера Кошелева, объяснившего свое отсутствие неимением мундира, велел исключить из придворного списка.
Последующее царствование императора Александра II получило уже регламентированное положение о придворных чинах, и потому в это царствование не приходилось уже встречаться на практике с вопросами нерешенными, как то приходилось в царствование Николая I. Хотя «Положения» о придворных чинах как отдельного законодательного акта не существует>88, и Высочайшие повеления, относящиеся к этому вопросу, разбросаны в Полном собрании законов и в отдельных указах, данных Придворной конторе, сохранившихся в архивных делах Министерства Императорского Двора, но прочно установившаяся практика настолько внедрила в общественное сознание понятие о придворных чинах, что ныне уже не может возникнуть тех недоумений, которые ранее возникали.
Придворные чины введены у нас императором Петром Великим, и, заимствованные им с Запада, быстро привились к нашему Двору, как звание отменно почетное и желательное для лиц, близко стоящих к престолу. Государи и Государыни всероссийские, признавая необходимость придворных штатов, как для придания двору надлежащего блеска, так и в целях поощрения истинных заслуг выдающейся наградой, в течение почти ста пятидесяти лет стремились поставить придворных чинов на их надлежащее место, и желали видеть в них не праздных царедворцев, а слуг престола, достойных сынов отечества, «кои за выслуги изрядные и почет получают не менее из ряду выходящий». Достигнуть это всецело удалось императору Николаю I, которому в истории нашей принадлежит по-преимуществу роль систематизатора всего выработанного предыдущими эпохами. Обширный, неустанно работавший гений этого Великого Государя, единственного, быть может, из числа отошедших в вечность венценосцев всех стран и времен, делал для него возможным одновременно и работу над созданием Свода законов Российской империи, и сравнительно более частную работу над упорядочением дворского уклада. Царствование его чрезвычайно обильно повелениями по сему поводу
Грацианский Николай Павлович. О разделах земель у бургундов и у вестготов // Средние века. Выпуск 1. М.; Л., 1942. стр. 7—19.
Монография составлена на основании диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук, защищенной на историческом факультете Санкт-Петербургского Университета в 1997 г.
В монографии освещаются ключевые моменты социально-политического развития Пскова XI–XIV вв. в контексте его взаимоотношений с Новгородской республикой. В первой части исследования автор рассматривает историю псковского летописания и реконструирует начальный псковский свод 50-х годов XIV в., в во второй и третьей частях на основании изученной источниковой базы анализирует социально-политические процессы в средневековом Пскове. По многим спорным и малоизученным вопросам Северо-Западной Руси предложена оригинальная трактовка фактов и событий.
Книга для чтения стройно, в меру детально, увлекательно освещает историю возникновения, развития, расцвета и падения Ромейского царства — Византийской империи, историю византийской Церкви, культуры и искусства, экономику, повседневную жизнь и менталитет византийцев. Разделы первых двух частей книги сопровождаются заданиями для самостоятельной работы, самообучения и подборкой письменных источников, позволяющих читателям изучать факты и развивать навыки самостоятельного критического осмысления прочитанного.
"Предлагаемый вниманию читателей очерк имеет целью представить в связной форме свод важнейших данных по истории Крыма в последовательности событий от того далекого начала, с какого идут исторические свидетельства о жизни этой части нашего великого отечества. Свет истории озарил этот край на целое тысячелетие раньше, чем забрезжили его первые лучи для древнейших центров нашей государственности. Связь Крыма с античным миром и великой эллинской культурой составляет особенную прелесть истории этой земли и своим последствием имеет нахождение в его почве неисчерпаемых археологических богатств, разработка которых является важной задачей русской науки.
Автор монографии — член-корреспондент АН СССР, заслуженный деятель науки РСФСР. В книге рассказывается о главных событиях и фактах японской истории второй половины XVI века, имевших значение переломных для этой страны. Автор прослеживает основные этапы жизни и деятельности правителя и выдающегося полководца средневековой Японии Тоётоми Хидэёси, анализирует сложный и противоречивый характер этой незаурядной личности, его взаимоотношения с окружающими, причины его побед и поражений. Книга повествует о феодальных войнах и народных движениях, рисует политические портреты крупнейших исторических личностей той эпохи, описывает нравы и обычаи японцев того времени.