Двое - [13]

- Смотрите. Тучи разошлись. Звезды! Видите?- Женщина, откинувшись и запрокинув голову, глядела вверх.

Виктор поднял голову, но перед глазами распласталось бесформенное огненное пятно.

- Вон. Видите?- женщина подняла руку.- Прямо над головой.

Виктор поднимал и опускал брови, вертел головой, наконец, поднес ладонь к глазам, загораживаясь от света, и медленно, словно на фотопленке стали проступать мелкие точки, похожие на булавочные уколы. Их становилось все больше. Виктор встал, сделал шаг от костра, еще один... Блестящие точки увеличивались, становились ярче, стали различимы цвета - розовый, белый, синий. Виктор стоял, широко расставив ноги, и напряженно всматривался в глубины пространств. Казалось, звезды стремительно несутся на него, скользят неслышно в пустоте, и эта пустота заполняет всё - и его, и эту молчащую степь, и всю Землю, и сам он несется навстречу звездам, чувствует их острые лучи на лице. И он боялся отвернуться, боялся хоть на миг зажмуриться, словно удерживал вселенную силой своего взгляда...

Женщина подошла неслышно, взяла его руку.

- Ничего. Не бойтесь.

Виктор закрыл глаза, опустил медленно голову.

- Я раньше тоже боялась, а теперь нет.- Женщина подняла лицо, глаза ее распахнулись навстречу космосу, и в них отразился мерцающий свет, словно бы они были покрыты тончайшей искрящейся пленкой, или сами они излучали сияние, мягкое, призрачное.- Теперь я совсем не боюсь,- произнесла она. Потом глубоко вздохнула и опустила голову.- Ну вот. Заморочила вам голову... Пойдемте к костру.- И, не дожидаясь ответа, повернулась и пошла на огонь, вспыхивающий в ночи.

- Ну, что же вы? Идемте!- приостановилась.

- Да-да, сейчас...- Словно очнувшись ото сна, он двинулся за женщиной.- Я иду...

Они вернулись в город на рассвете. Приехали с первым поездом. Шли от вокзала пешком, и Виктор смотрел с изумлением на спящие улицы, непривычно пустые ранним субботним утром, вдыхал холодный воздух и молчал. Дошли до ее дома. У подъезда остановились.

- Жалко, что всё кончилось. Было так хорошо,- сказала Мирослава.

- Да,- ответил Виктор.- Мне тоже.

Они стояли и не знали что еще сказать.

- До свидания?

- До свидания.

Женщина взялась за ручку двери, и, помедлив, потянула ее на себя. Зашла в подъезд. Виктор повернулся и пошел прочь. В теле была непривычная легкость. Перед глазами взлетали оранжевые искры, вились огненные сполохи, атакуемые бесформенными черными кляксами, то, вдруг, видел он пустынную улицу, прорезанную косыми солнечными лучами. Мрачно и неподвижно высились в тишине громады домов. Дома спали, и люди в них спали, и птицы спали, и деревья... все замерло в удивительной ясности хрустального утра. Солнечный свет казался ненужным здесь, слишком ярким. Виктор поспешил уйти от этого света, спрятался под землю, и там, в переходах метрополитена, под мерцающими галогеновыми лампами, под толстым слоем земли и гранита почувствовал себя, наконец, почти хорошо. Нет ослепляющего солнца, нет мертвых домов с пустыми окнами, нет безбрежной черной степи, нет звезд в зияющей пустоте... Ничего нет. Это все привиделось ему, приснилось. Сейчас он придет домой, позавтракает и ляжет на диван и закроет глаза. И ему будет хорошо и спокойно...

Он прилег отдохнуть и проспал целый день. Просыпался время от времени, недоуменно оглядывался и снова засыпал. Вечером проснулся окончательно, лежал и одурело смотрел по сторонам. Через силу поднялся, поел консервов и запил холодной водой. Включил телевизор и стал смотреть вечернюю развлекательную программу. Но смысл виденного не доходил до него. Словно одет был на голову прозрачный шар, из которого выкачали воздух, и он оглох, и потерял чувствительность. И так лежал перед телеэкраном, подложив руки под голову, и то закрывал, то открывал глаза, поминутно вздрагивая, просыпаясь и тут же засыпая. Было какое-то оглушенное состояние, ощущение нереальности всего: мерцающего экрана, молчаливых предметов, погруженных во тьму и выступающих из тьмы в синих вспышках резкими углами; сам себе он казался ненастоящим, словно смотрел на себя со стороны, и ничего не чувствовал и не понимал. Всё казалось, что сидит рядом женщина и смотрит задумчиво на него. Тогда он всматривался в темноту, но не находил ее, и испытывал тогда непонятную обиду. Снова закрывал глаза, а через минуту опять оглядывался. Ночью во сне часто вздрагивал и что-то бормотал.

На другой день он привычно проснулся рано и вскочил, но тут же вспомнил, что спешить ему некуда. На работу он больше не пойдет - это он решил накануне. Чего ради он столько лет таскался на службу? Никто ж не заставляет. Деньги есть, и можно пока просто жить и ни о чем не думать. Меньше всего он хотел теперь о чем-нибудь думать. Он свободен и ничего никому не должен. Можно пойти куда угодно, а можно остаться дома. Но нет, дома слишком тоскливо. Лучше он поедет в город. Пройдется по магазинам. Сходит в парк. Зайдет в Долину Иллюзий... А потом поедет в гости к Мирославе. Он сразу повеселел, принялся насвистывать. Направился в душ, по привычке торопясь, забыв, что спешить ему теперь некуда...