Дверь в никуда - [27]

— Никак не могу привыкнуть к вину. — призналась она.

Никита отметил, что многие испанцы пьют вино особым образом: взяв бурдючок в вытянутую руку, ловко пускают рубиновую струю издали прямо себе в рот. Тереза перехватила его взгляд:

— Не пробуй им подражать — только обольешься. Этому нужно учиться.

От жары и вина Никита раскраснелся. Беатрис, заметившая это, вынула из-за корсажа большой шелковый платок, и умело завязала его на голове Никиты на пиратский манер. Никто из зрителей не носил шляп, но многие головы были повязаны так же.

Коррида, между тем, шла своим чередом. Одна пара сменяла другую. Чеканные позы, сверкание золотой вышивки на куртках тореадоров, рев публики и крепкий запах бычьего пота. Не было только цвета и запаха крови. Песок арены оставался незапятнанным. Наконец выступила последняя, шестая пара. После короткого совещания судьи объявили победителя. Он вышел на арену один, без быка, и получил в награду венок, свиную ногу и бурдюк вина. Первое отделение закончилось. Публика потянулась к выходу.

— Во втором отделении Критские игры. Нужно переодеться соответственно — сказала Тереза.

В домах, окружающих арену, уже были приготовлены кучи туник и сандалий. Сменить испанский наряд на тунику, простую белую безрукавку с красно-коричневым узором по краю, было очень кстати на такой жаре. Платок Тереза посоветовала оставить, он не противоречил новому наряду. А содрать раскаленные сапоги и надеть сандалии с ремешками до колена, не деревянные, как опасался Никита, а с упругой пластиковой подошвой, было просто невероятным наслаждением.

— Теперь я понимаю, почему орудие пытки назвали «испанский сапог» — заметил он.

Критские игры тоже шли под оркестр, переодевшийся в туники, и играющий более мелодичную музыку. На арену вышли три девушки и белый бык с позолоченными рогами. Бык был громаден, почти вдвое больше черных быков испанской корриды.

— На испанской корриде быки были куда меньше. Это была особая порода?

— Да, — ответила Беатрис — порода быков для корриды выводилась в девятнадцатом и двадцатом веках. В двадцать первом порода была утеряна, когда исчез интерес к корриде. Так что в этом веке, когда во всем мире вспыхнула тяга к корням, породу пришлось создавать заново. От той, старинной, они по крайней мере внешне не отличаются.

— А бык мелкий, чтобы с ним было легче справиться?

— Не только. По крайней мере сейчас. Крупный бык не так красиво смотрится, менее ловок и грациозен в пируэтах. Но видимо тогда это было не главное. Крупного быка, такого как этот, шпагой в сердце не ударить. Для этого пришлось бы забираться ему на спину. Да и лошадь с пикадором он бы опрокинул просто. Так что в то время никакой корриды с нормальным крупным быком не получилось бы.

Критские игры отличались от корриды, и оказались еще более захватывающим зрелищем. Почти обнаженные танцовщицы, или гимнастки — Никита никак не мог решить для себя, как их называть, бросались на быка и перелетали его в высоких прыжках. На фоне могучей туши их фигурки казались силуэтами Андерсеновских эльфов, порхающих над цветком. Трюк одной из девушек вызвал особый восторг публики: когда бык бросился на нее, наклонив голову, она ухватилась за его рога, и бык, вскидывая голову, подбросил ее в воздух. Девушка сделала сальто, опустилась на широкую спину зверя, пробежала по ней почти до хвоста и застыла там на кончиках пальцев, вытянувшись к небу. Почуяв наездницу, растерявшийся было бык мощно взбрыкнул, а она использовала этот толчок, чтобы взлететь еще выше и, опять сделав сальто, опуститься на песок за спиной быка. Даже Беатрис, до сих пор едва смотревшая на происходящее на арене, восторженно аплодировала и кричала что-то. Остальные тройки выступающих были явно слабее, чем первая. Во второй тройке даже одна из девушек замешкалась, и бык, сбив ее на песок, проскакал по ней. Никита охнул, но Беатрис не удостоила происшедшее вниманием.

— Не волнуйся, быки не наступают на лежащих. А добивать ее он тоже не будет. Он же не всерьез атаковал, а понарошку. Если бык наносит травму танцовщице, он сам обычно очень огорчается. Порой, после такого, быки отказываются выступать.

Действительно девушка встала, и выступление продолжилось.

— За такую ошибку их дисквалифицируют. — заметила Беатрис.

— А где вы познакомились с Аней? — спросил Никита.

— Она несколько лет стажировалась в Универсидад Аутонома — это старинный университет на севере старого Мадрида, в Трес Кантос. А познакомились мы на школе испанского танца. Потом она тоже увлекалась Критскими играми, так что все любители корриды и игр ее хорошо знают. Анна, Тереза и я тогда выступали вместе.

Приз получила, как Никита и ожидал, первая тройка. На площади возле арены девушки и Никита дождались Ани. Аня была не одна, с ней были распорядитель корриды, представившийся как Хоакин Санчез — тот самый испанец, который приглашал Аню, и длинный белобрысый парень с гитарой в руках — Антонио Хименес. Никита видел его среди музыкантов.

— Куда мы сейчас направимся? — спросил Хоакин.

— Давайте покажем Никите настоящую старую Испанию. — предложила Аня — Он в своем веке не был здесь.