Двенадцать звезд - [18]

Только вряд ли бывшие пленные оценили это благодеяние. Сейчас они в главном лагере, под опекой лекарей. И по большей части живы — за исключением одного или двух, еле дышавших после допроса. Но оставшихся людей и эльфов, знающих пытчика Азраиля в лицо, знающих его руки и голос, его инструменты и зелья, достаточно, чтобы превратить его в мертвеца. А значит, свое имя ему нельзя называть ни в коем случае.

Маг вдруг ощутил сильную усталость. Если он хочет спастись из этого капкана, надо выздоравливать и набираться сил. Азраиль свернулся калачиком и почти сразу погрузился в крепкий сон без сновидений.

Проснулся морадан поздно. Сквозь щель между пологом и стеной палатки падал солнечный луч. Азраиль поразился: Ури Златокосая — и где? В Черной Стране!

Он полежал, прислушиваясь к своим ощущениям. Как ни странно, чувствовал он себя хорошо: как в тот день, когда человек с радостью понимает, что наконец-то выздоровел. Рана совершенно не давала о себе знать, в голове было ясно. Однако Азраиль не удивился, обнаружив, что его колдовские силы вернулись лишь отчасти. Как-никак, эльфийская палатка, эльфийские снадобья, эльф-лекарь. Морадан ощутил запах трав и приподнялся на локте.

Его уже ждал завтрак: слабое вино с медом, овсяная кашка и еще теплая лепешка. За трапезой маг тихо удивлялся эльфам, которые ухитряются печь хлеб на месте. Впрочем, за семь лет можно много чего наделать и построить.

Поев, Азраиль попробовал встать — и преуспел. Ссадины и синяки, полученные в ту безумную ночь и не менее безумное утро, успели зажить. Он походил по палатке — три шага вдоль кровати туда и три шага обратно — и решил выглянуть наружу. В конце концов маг не имел ничего против разговора с эльфом в зеленом: ему нужны были новости, любые сведения, какие удастся извлечь из нимри. На сей раз не пыткой, а хитростью, подумал Азраиль и ухмыльнулся. Эх, попался бы ты мне в Башне…

Откинув полог, морадан выглянул наружу. И сразу зажмурился от солнечного сияния: дым и пепел, испокон веков висевшие над Мордором словно накипь, сегодня почти рассеялась. Лишь несколько мглистых клочков гнал по небу свежий западный ветер.

Маг действительно находится в зеленолесском лагере на плоскогорье: палатка смотрела с обрыва на юго-восток и с высоты хорошо было видно и Барад-дур, и Ородруин. Вулкан притих, над его вершиной поднималась лишь тонкая струйка дыма, которую трепал и развеивал ветер. Азраиль взглянул на Темную Башню: до чего же странно видеть ее при солнечном свете! Но… Ему кажется, или обвалилось несколько верхних башенок? Маг облизнул внезапно пересохшие губы и перевел взгляд на ближайшие окрестности. И вздрогнул: в десяти шагах стоял эльф и целил в него из лука. Азраиль шарахнулся, а потом сообразил, что часовой, наверное, стоит так с того времени, как пленный показался из палатки. Поглядев налево, маг обнаружил там еще одного эльфа в том же положении. В солнечном свете его зеленые глаза смотрели враждебно и насторожено.

Вернувшись в палатку и улегшись, Азраиль принялся размышлять. Сбежать из эльфийского лагеря ему вряд ли удастся. Значит, вопрос в том, что собираются делать с ним лесные нимри. Казнят за убийство своих товарищей, как только к пленному вернется память? Отправят к Гиль-галаду или Элэндилю?

Но как могло получиться, что нимри не знают, где Долгузагар, которого маг увез на своей лошади? Как бы то ни было, комендант может обнаружиться в любой момент, причем живой. Следовательно, лгать опасно. Азраиль вспомнил проницательные глаза эльфийского лорда и поежился. Значит, надо тянуть время и делать вид, будто память к нему еще не вернулась. Но возвращается. Медленно-медленно… И пытаться как можно больше вызнать у целителя и у лорда.

Больше всего Азраиль напоминал себе мелкую зверушку, попавшую в западню: хорька, скажем. Надо вести себя тихо и притворяться, что смирился с неволей. И ни в коем случае не показывать зубы. Тем более что ядовитый клык у него вырвали.

Магу вспомнилась сказка времен его детства, про песчаную лису: иногда черная кухарка, толстуха Ксаву, рассказывала детям господ предания своего народа. Лиса легла на дорогу и притворилась мертвой. Рыбак шел с реки с полным мешком рыбы и решил взять лису с собой, чтобы снять шкуру, и тоже положил в мешок. Лиса прогрызла в мешке дыру, выкинула на дорогу рыбу, а потом выскочила сама. Азраиль усмехнулся: на добычу ему рассчитывать не приходится, хорошо бы самому живьем уйти.

Снаружи донесся шорох, и морадан на всякий случай закрыл глаза и начал дышать глубоко и медленно, словно спящий.

В палатку кто-то вошел. Судя по облаку травяного аромата — целитель, Батлин. Он неслышно приблизился к Азраилю, и на шею больного легли прохладные мягкие пальцы. Пульс проверяет. Пусть: маг умел управлять биением своего сердца. Ресницы у него тоже не дрожали.

Батлин бесшумно отошел к выходу.

— Как он? — Азраиль узнал голос эльфа в зеленом.

— Крепко спит. Но сегодня морадану лучше: он съел весь завтрак. Значит, сотрясение мозга проходит, — тоже вполголоса ответил целитель. — Он вам еще нужен, браннон Тиндол?

— Да. Его спутника так и не нашли. Я посылал в главный лагерь, но…