Двенадцать шагов. Книга 1 - [52]

       — Говори тише!

       — А? — громче переспросил Алекс. — Не слы…

       И тут же получил по лицу — коротко и хлестко.

       — Условия, в которых тебя содержат зависят от моих пожеланий, — шепотом процедила Шейр, — и пока эти условия щадящие.

       Алекс недобро прищурился. Понимал, что не нужно было использовать этот прищур, не сейчас, сейчас как раз время прикинуться белым и пушистым, но ничего не мог с собой поделать. Еще никто, в конце концов, не уходил непуганым после того, как съездит ему по морде. И плевать, что девчонка.

       — Ты за это заплатишь! — процедил почти так же, по-змеиному. Тем же тоном, тем же свистящим шепотом, подавшись вперёд, насколько позволяла верёвка, и Шейр сделала было движение, чтоб отстраниться, но сдержалась в последний момент.

       — Я пришла не бить тебя, — неожиданно пошла на примирение.

       — Правда? — удивился Алекс, но теперь тише. Мириться — так мириться, правильно?

       — Я задам вопрос…

       — На первом свидании не целуюсь… — быстро предупредил он и мгновенно получил вторую оплеуху.

       Возмутился было:

       — Ты же только что сказа...

       Но осёкся, потому что она не убрала руку на этот раз — ткнула острым ногтем в горло и процедила:

       — Если снова начнешь говорить что-то не то, заткну тебя навсегда. Останешься жив, но говорить больше не сможешь. Кричать сможешь. Все то недолгое время, что тебе осталось — будешь кричать. Готов к такому, Охотник?

       Алекс не был готов. Он вообще никогда ни к чему не был готов. Предпочитал экспромт.

       — Не готов, — честно признался он, и Шейр, удовлетворившись ответом, опустила руку. Помолчала, будто собиралась с мыслями, будто думала, как лучше сформулировать вопрос. Наконец медленно проговорила:

       — Почему ты не боишься?

       Алекс медленно поднял брови. Тоже помолчал и осторожно спросил:

       — И как мне понять, что в данном случае означает "говорить не то"?

       — Ты не боишься, — упрямо повторила Шейр, продолжая сверлить Алекса пристальным взглядом. — Я знаю страх. Я чую страх. Страх есть во всех и всегда. Его загоняют вглубь, но он есть всегда. А ты… Пуст.

       "Ну да, — подумал Алекс. — Страх есть, когда всё по-настоящему. Когда всё не в твоей голове. Когда ты хотя бы изредка сомневаешься в том, что сошёл с ума и придумал всё происходящее вокруг".

       — Пуст, — теперь повторил он. Помолчал, глядя в черные глаза. Сообщил, так и не дождавшись реакции. — Ты только что сама ответила.

       — Как?! — Шейр подалась вперед, и если бы не маска, Алекс бы даже почувствовал на лице ее дыхание. Чистит ли она зубы, он не знал, так что, скорее всего, маска была очень даже кстати.

       Алекс расслабленно откинулся на ствол дерева, уставился в ночное небо, клочьями видневшееся сквозь густые кроны нависших над поляной деревьев.

       — Я думаю, — тихо проговорил он, — это как с ногами...

       Она не шелохнулась. И взгляд не поменялся — пристальный, впившийся в него взгляд.

       — У меня устали ноги, — продолжил он, так и не дождавшись наводящего вопроса, — и я их не чувствую. Сначала они болели, потом дошли до предела — и всё. И будто их нет. Предел всегда есть, Шейр-Хим, предел боли, предел страха. И когда доходишь до него, исчезаешь. Знаешь, как давно я не чувствую себя? Как давно меня нет? Чего же мне бояться, если меня нет?

       Она молчала некоторое время. Потом покачала головой. То ли ответила на вопрос, то ли не согласилась с Алексом. Алексу было все равно. Он вновь посмотрел вверх — зрелище поприятнее сверлящего взгляда черных глаз — и говорил дальше, тише и тише, а змея невольно придвигался все ближе, чтоб расслышать.

       — Я уже давно за пределом, Шейр, и мне даже нравится, когда ты решаешь за меня, куда мне идти, ведь идти-то больше некуда. И я бы пошёл, честное слово, успел бы написать ответ, я бы пошёл, мне страх как хочется увидеть вашего нанимателя. Но меня в Ферроне утки ждут, я не могу оставить уток в беде. Знаешь, почему?

       Коротко глянул в глаза, усмехнулся краешком губ и быстро, пока змея не успела сориентироваться, нанес удар. Короткий и четкий удар лбом в переносицу. Удар, который можно было нанести только по определенной траектории, ради которого и была разыграна миниатюра "страдания под деревом".

       — Потому что я крутой, — процедил Алекс, обращаясь к медленно валящемуся набок телу, — ж-женщина!

       И тихо щелкнул языком — подал условный знак Року.

       Огромная конская морда тут же высунулась из кустов за его плечом. Рок тихо фыркнул над ухом.

       — Слишком пафосно? — покосился на него Алекс. — Ты понимаешь, я про ноги как раз думал, ну и сказал, а дальше, как обычно, понеслась… мысль.

       Рок фыркнул снова.

       — Хорошо подкрался, — похвалил Алекс, — даже я тебя не сразу зачуял. Конь-ниндзя! Ладно, ладно, хватит фыркать, сейчас всех тут перебудим. Верёвки, Рок…

       Рок шагнул к телу, ткнул его носом.

       — Ты хочешь ругаться сейчас? — удивился Алекс. — Сейчас?

       Рок пристально смотрел в глаза.

       — Я знаю, что это мог сделать и ты, — примирительно вздохнул Алекс. — Но ты же не рассчитываешь силу удара! А ты посмотри, какая она мелкая. Ты ж и убить её мог… Верёвки, Рок!