Две трети призрака - [7]

— Ну как тебе Леппи? — спросил Тони, когда поезд отошел от платформы.

— Не знаю, — ответила Филиппа, все еще находясь во власти бездонных глаз Лептона. — Мне кажется, он опасный человек.

— Опасный? Этот книжный червь? Да он лет двадцать не выходил на солнце, — рассмеялся Тони.

3

В воскресенье в полдень Амоса Коттла разбудили солнечные лучи, сквозь незанавешенное огромное окно упавшие на двуспальную кровать, где он лежал во влажной неразберихе простынь.

Амос протер опухшие глаза и, не желая вставать, прислушался к тишине пустого дома. Им владело беспокойство, причину которого он несколько минут не мог понять, а потом вспомнил: Вера… Сегодня он должен встретить Веру в аэропорту.

Амос медленно встал, нащупал халат, шлепанцы, долго изучал свое лицо в зеркале.

Большие грустные глаза, как у заблудившейся собаки, подумал он с горечью. Складки в уголках рта выдают затаенное страдание. Редкая поросль пестрой бороды милосердно скрывает едва намеченный подбородок. Неудивительно, что Мэг Веси с ним нянчится.

Она из тех женщин, которые любят возиться с несчастненькими. Ну разве, глядя на него, скажешь, что он один из самых знаменитых писателей современности? Интересно, были ли разочарованы его поклонники, когда обнаружили, что создатель образов настоящих мужчин, перешагивающих через похищения, кровосмешения и пытки, обладает такой негероической внешностью?

Неожиданно пришедшее на ум сравнение утешило его — автопортрет Ван Гога. Вот на кого он похож. Гений в болезненном обличье. При мысли о гении Амос горько усмехнулся.

Тяжело вздохнув, он пошел на кухню, достал из холодильника банку апельсинового сока, сварил кофе. Выпил сначала холодного, потом горячего. Я всегда один… но с Верой мое одиночество будет еще ужаснее. Она не приедет сюда, я не позволю.

Внезапно Амоса охватило отвращение к самому себе. Зачем я тут? Зачем ввязался во все это? Ощущение, что он попал в ловушку, усиливалось после каждого успеха. Что скажут Гас и Тони, если сегодня вечером он сообщит им, что решил выйти из игры? Попытаются ли они удержать его?

Все еще в халате и в шлепанцах, Амос подошел к двери, взял воскресные «Таймс» и «Трибюн». Соседей он не стеснялся. Вокруг пять акров леса, так что хоть раздевайся и ходи нагишом. Ну а дом — его выбрал Тони — современный, одноэтажный, со стеклянными стенами. В этой сюрреалистической, неудобной для нормального человека стеклянной коробке Амос чувствовал себя выставленным напоказ и совершенно беззащитным, однако Тони считал, что жилище Амоса Коттла должно быть именно таким, а Амос тогда получил деньги за свой первый фильм… И вот он живет здесь — узником — неподалеку от красивого дома Тони, чтобы Тони мог заодно присмотреть за ним.

…С первой страницы литературного приложения к «Таймс» на Амоса смотрело его собственное лицо. Умно сработано. Этот парень действительно похож на писателя. Амос принялся за рецензию Лептона, и чтение постепенно его успокоило. Наверное, их мистификация все же неплоха, если такой интеллектуал, как Лептон, относится к ней серьезно. А остальные относятся серьезно к Лептону, так что после его похвалы можно продать не меньше сорока тысяч экземпляров второго тиража.

Отложив «Таймс», Амос взялся за «Трибюн». На первой странице он увидел тошнотворно-романтическую чепуху Шэдболта — его фотографию двадцатилетней давности.

Листая газету, Амос обнаружил на четвертой странице небольшую рецензию.

«Страстный пилигрим». Амос Коттл. 450 страниц. Нью-Йорк. «Саттон, Кейн и компания». 3 доллара 75 центов. Рецензент Эммет Эйвери.

Он стал читать:

Мистер Эйвери приобрел известность как автор книги «Похлебка на обед», в которой смело критикует популярные течения в современном романе.

Такое начало насторожило Амоса, как настораживает шорох ползущей змеи. Читать дальше расхотелось, но не читать он уже не мог.

Что может сказать добросовестный рецензент о новой книге усердного, более того, неутомимого мистера Коттла? Только одно: вся скудость и вся мишура современной литературы воплотились в многословной и претенциозной прозе этого неправдоподобно популярного писателя, отлакированные романы которого состряпаны по рецептам иллюстрированных журналов и, как липучка мух, притягивают к себе неискушенных читателей. Да, книги Амоса Коттла покупают и читают, несмотря на то что созданные им герои примитивны, принципы заменены предрассудками, действие от первой надуманной сцены до финального штампа скрипит как несмазанная телега, а его поделки из щепок и штукатурки лишь претендуют на то, чтобы казаться стальными конструкциями.

Единственное, что забавляет в последнем жалком опусе Коттла, — это типографские ошибки, которых тут множество, и все они не менее нелепы, чем, например, «наши Сонные Штаты». Издательству «Саттон, Кейн и компания» можно порекомендовать нанять других корректоров, а так же, как считает по крайней мере один критик, других авторов…

Амос со злостью отшвырнул газету. Черт с ним! Пусть Гас и Тони беспокоятся. Но их такие вещи никогда не огорчают. Гас говорит, что на рецензии никто не обращает внимания. И потом, Амос никогда не отождествлял себя со своими книгами. Но все-таки… Амос удивился своей ярости — ему даже захотелось схватить за горло этого Эммета Эйвери…