Две трети призрака - [57]

— Его уже нашли сегодня, — сказал Бэзил. — Веру отравили. Я могу только предположить, что она что-то узнала или поняла, или сделала вид, что поняла, и попыталась заняться шантажом. Она оказалась весьма наивной и решила шантажировать убийцу, — думаю, не имея в достаточном количестве изобличающих его улик.

Тони прищурился.

— Но теперь-то вам все известно, и вы должны понять, что нам было незачем убивать Кьюэлла-Коттла. Даже сейчас мы хотели бы все сохранить в тайне. Весной у нас намечен выпуск еще одного романа, а на осень уже готов черновой вариант, ожидающий несравненного стиля Лептона.

Бэзил взглянул на Алека, и тот, кивнув, пробормотал, что пора уходить. Выйдя на улицу, Алек как бы случайно оказался в машине Тони, где уже сидели Фил, Гас и Мэг. Лептон, весело попрощавшись со всеми, подозвал такси и не стал возражать, когда Бэзил уселся рядом с ним.

Через десять минут они стояли перед книжным шкафом в квартире Лептона. Бэзил разглядывал красивые, с золотым тиснением книги, много лет назад вышедшие из мастерской Лептона-старшего.

— Выпьете? — спросил Лептон.

— Нет, спасибо.

— А мне, кажется, не помешает. — Лептон смешал что-то в высоком стакане и повернулся к книжному шкафу. — Нравятся? «Зеленая ива» с иллюстрациями Варвина Гобеля, «Тысяча и одна ночь» — Эдмонд Дюлак. Сегодня таких книг не издают, слишком дорого. Искусство иллюстрации умерло вместе с сюжетом. — Бэзил любовался плотной бумагой, цветной печатью, передающей множество оттенков, даже папиросной бумагой, аккуратно прикрывающей каждый рисунок. — Вот эта книга чудо как хороша…

— Да, — сказал Бэзил и провел пальцем по золотым завиткам на черном переплете тома Джорджа Макдоналда.[18]

— Как вы узнали? — спокойно спросил Леппи, не отрывая глаз от бокала.

— У Гаса и Тони есть дело, и они будут процветать независимо от того, жив Амос или нет. А вас кормят гонорары. Теряя гонорары Амоса, вы теряете почти все. Узнав, что Вера возвращается к Амосу после провала в Голливуде, вы испугались. Она бы наверняка догадалась, что Коттл — никакой не писатель, и выудила бы из него правду — надо было только напоить его. Потом она стала бы вас шантажировать и могла бы обобрать до нитки. Но если Амос мертв, он молчит, и все может идти по-прежнему долгие годы. Литературные душеприказчики «открывали» бы все новые и новые труды — так сказать, неопубликованная Коттлиана. Этого хватило бы лет на пять-десять. Потом всякие переиздания, собрания сочинений… Умершие писатели могут быть весьма доходными для своих издателей и агентов. Вот почему вы предпочли мертвого Коттла.

— Но почему я? — пожал плечами Лептон. — Ведь Коттл кормил также Гаса и Тони.

— Вы сами говорили, что у критика ум садиста, и даже сравнивали психологию критика с нездоровой психологией преступника. Убийство — тоже садизм, поэтому убийцей должен быть критик, а не жалкий писака Гас или делец Тони.

— И как я это сделал?

— Ни в виски, ни в содовой яда не оказалось, его следы были обнаружены только в бокале. Что же остается? Лед. А лед по бокалам раскладывали вы. Яд действует быстро, и это навело вас на мысль о капсуле. Она должна была растворяться в воде и в виски, что же может быть лучше льда? Яд вы привезли с собой, и он был в ледяной капсуле.

— Как я его туда засунул?

Голос Лептона был по-прежнему ровным, но Бэзил чувствовал, что спокойствие дается ему нелегко.

— Ну, взяли не совсем замерзший ледяной кубик, положили туда яд и сунули обратно в морозилку. Вы могли его сделать у Шэдболтов после того, как они заснули. А привезти кубик еще проще, например, в пакетике из тех, что дают покупателям для замороженных продуктов. Дальше было так. Вы положили свой кубик сверху в ведерко со льдом, а потом щипцами — помните, там были щипцы для льда? — в бокал Амосу.

— Но откуда у меня оказался цианистый калий?

Бэзил поглядел на золотое тиснение книги, которую до сих пор держал в руках.

— Цианидом пользуются при обработке золота. Так, во всяком случае, было во времена вашего отца. Наверное, вы сами иногда переплетаете книги. Скажите, Вера вас шантажировала?

Лептон кивнул:

— Да. Из-за Филиппы. Поэтому пришлось ее убить… Это было первое откровенное насилие в моей жизни. Отвратительно. Я думал, так надо для моей безопасности. Фил всегда искала в своих любовниках литературный талант. У нее хорошая интуиция. Она была любовницей Коттла, но начала в нем сомневаться. Когда мы с ней встретились, ее сразу потянуло ко мне. Подсознательно она догадалась, что в книгах Коттла ей нравился мой ум, что я тот самый, кого она искала. Я был польщен. Это походило на признание, а я не избалован вниманием как романист. Но… если бы Тони узнал, нашему триумвирату — конец. Он бы мне не простил. Я дурак, не надо было заигрывать с Фил, но… — Лептон пожал плечами. — Мы все совершаем ошибки. Эти слова могли бы стать отличным названием!

Бэзил выбил у него из рук стакан прежде, чем Лептон успел поднести его ко рту.

— Вы поедете со мной в полицейский участок к инспектору Фойлу. Думаю, Маклин уже ждет нас внизу. Я сказал ему, что мы спустимся минут через тридцать.

Лептон глядел на расползавшееся на китайском ковре пятно, от которого поднимался знакомый всем криминалистам слабый запах миндаля.