Две томские тайны - [75]
И отец с сыном дружно расхохотались.
— Так и этот профессор со своей Грустиной сильно палку перегнул, — откашлявшись, сказал Наиль Виленович.
А сын заметил:
— А я бы не отказался хотя бы одним глазком взглянуть на этих грустинцев. Интересно, какими они всё-таки были?
Поглощавшая шурпу абика внезапно встрепенулась.
— То же мне — невидаль?! Да смотри, сколько в тебя влезет! Атая родного, что ли, никогда не видел? Чистокровный груштинец!
Сын и внук недоумевающе переглянулись, а старая Зульфия снова принялась за еду.
— Груштина — эуштина, груштина — эуштина, — приговаривала она, шамкая беззубым ртом.
Доморощенным исследователям срочно потребовалась консультация специалиста. Но отец со старшим сыном-историком не разговаривал, как Матроскин с Шариком, и на встречу с Фаритом отправился Артур.
Профессор принимал на кафедре долги у студентов. Младший брат, ещё не вышедший из студенческого возраста, ничем не отличался от будущих историков и, не привлекая к себе излишнего внимания, дождался в аудитории, когда уйдёт последний двоечник.
— Как здоровье атая? — поинтересовался Фарит.
— Как перпетуум мобиле[68]. Никому расслабиться не даёт.
Братья рассмеялись, и Артур поведал, зачем пришёл: про Грустину и подземные ходы расспросить.
Фарит Наильевич усмехнулся.
— Вам точно делать нечего, Индианы Джонсы[69].
Разговор предстоял обстоятельный, и профессор предложил переместиться в кофейню.
По его научному мнению, древний город Грустина и подземелья Томска — совсем разные темы и принадлежат к различным эпохам.
На картах мира Ортелия и Меркатора XVI века, выполненных в мелком масштабе, действительно с координатами Томска обозначен город Грустина. Значит, это был достаточно крупный по меркам того времени город. При основании Томского острога в 1604 году московскому царю присягнули всего триста местных татар — эуштинцев. Маловато для города мирового значения.
Выходит, Грустина была кем-то разрушена, а её население уничтожено или рассеяно за несколько десятилетий до похода в Сибирь Ермака. Но кто это мог сделать? В междоусобных войнах в Сибирском ханстве такой геноцид вряд ли был возможен.
Некоторые историки считают, что Грустину разрушил Тамерлан в войне с Тохтамышем. Но эти события происходили в конце XIV века, и даже для европейцев, бывавших в Сибири тогда очень редко, ошибиться на двести лет — чересчур. А вот поход в Западную Сибирь шейхов из Бухары для обращения в ислам местных инородцев вполне мог состояться в XVI веке.
Тоянов городок и татарские сёла рядом с Томском — остатки древней Грустины, которая просуществовала приблизительно семь-восемь веков. Торговую факторию на перекрёстке сибирских рек Томи и Оби, видимо, ещё в первом тысячелетии нашей эры создали совместно среднеазиатские и новгородские купцы как перевалочную базу для обмена пушнины на экзотические южные товары. Хотан — крупный торговый город в Центральной Азии — ещё называли Гаустана. Это название вполне могло со временем превратиться в Гаустину. Буква «Г» в языках восточных тюрок исчезла, и местные жители стали называть себя эуштинцами. Но славянские корни имеются. Тот же Меркатор на карте рядом расположил город Серпонов, саму провинцию назвал Лукоморьем, а внизу под Грустиной сделал приписку: «холодный город, в котором татары и русичи проживают совместно». Наверное потому среди эуштинских татар и сегодня встречаются светловолосые и голубоглазые люди.
Братья посмотрели друг другу в глаза. У Фарита, как у деда Акрама Мансурова, — глаза карие, а у Артура — темнее, почти чёрные, росомашьи глаза Фирузы. Голубых грустинских глаз ни один из сыновей от отца не унаследовал.
— А подземелья типичны для всех старинных сибирских городов. В Иркутске и Тобольске о них сложено не меньше легенд. Это уже — купеческое наследие, — расплатившись за кофе, сказал профессор на прощание.
Мебель для кабинета изготавливали на фабрике по индивидуальному заказу. Дизайн Фарит подсмотрел в профессорском читальном зале университетской библиотеки. Высокие, до потолка книжные шкафы со стеклянными дверцами, массивный письменный стол, обтянутые натуральной кожей кресла и диваны. А в качестве материала тогда ещё преуспевающий бизнесмен выбрал ольху. Его пленил тёплый золотистый с едва уловимым красным оттенком цвет, и необычный узор древесины с сердцевинными лучами.
Теперь лишь книжные шкафы да сверкающие из них позолотой корешки фолиантов свидетельствовали о благородном убранстве, вся остальная фешенебельность была завалена различными чертежами и схемами, как в проектном бюро во время аврала.
Наиль Виленович в роговых очках и махровом халате восседал за безразмерным столом за ворохом бумаг, как признанный литературный мэтр при написании бестселлера. А младший сын служил у него кем-то на вроде секретаря.
— Сколько ты насчитал ходов под Воскресенской горой? — спросил отец.
— Только старых, почти заваленных, — тринадцать. Плюс один целый, обложенный кирпичом, от здания областного суда, — как студент на экзамене, ответил Артур.
Старик аккуратно сложил стопку чертежей в пластиковый конверт, закрыл его на защёлку и вынес вердикт:
Кто мы? Откуда мы? Зачем мы? Смоделировав одну из версий российской истории, автор вместе со своими героями пытается найти ответ на эти вопросы. Действие романа разворачивается в Сибири, в двух временных пластах, но и в XVIII веке, и в наши дни – Россия перед выбором. От того, какой путь развития она изберет, зависит историческая судьба страны.
История героев «Александрии» – царя Александра I и опального олигарха Михаила Ланского – продолжается. На выбранном ими тернистом пути каждого ожидают серьезные испытания.В XIX веке император, инсценировав свою смерть в Таганроге, отправляется в путешествие. Иерусалим, Египет, Индия… А в XXI нефтяной магнат, пережив покушение на свою жизнь в тюрьме и оправдательный приговор суда, все-таки оказывается на поселении в приполярной колонии.Ссыльный декабрист вытаскивает царя из полыньи, а депутат-коммунист – олигарха из огня во время пожара.Невероятное путешествие по экзотическим странам в прошлом и конституционный переворот с последующей российской «сиреневой революцией» в будущем.Но, самое удивительное, так и вправду могло быть и, вполне возможно, еще будет.
Действие романа происходит в двух временных пластах: в начале XIX века и в наше время.Два главных героя. Царь Александр I. Вступил на трон после убийства его отца Павла I. Победил Наполеона. Но его душа не находит покоя, поэтому он инсценирует свою смерть и выбирает путь покаяния. И российский олигарх Михаил Ланский, банкир и нефтяной магнат, заключенный по надуманному обвинению в следственный изолятор «Матросская Тишина» за то, что захотел стать Президентом.Две сюжетные линии. К власти и от власти. Что движет этими неординарными людьми? Какова цена шапки Мономаха? Что значат деньги в жизни человека? Чем отличаются суд земной и суд Божий?На эти и другие вопросы пытается ответить Дмитрий Барчук в своем новом романе в свойственной ему захватывающей и интригующей манере.
Действие нового романа Дмитрия Барчука «Сибирская трагедия» развивается в двух временных пластах: историческом и современном. Сибирь. Начало XX и XXI веков.Журналист Сергей Коршунов неожиданно получает наследство. Так к нему в руки попадает прадедова рукопись…Революция и Гражданская война в Сибири предстают в новом ракурсе. Без идеологических штампов: красных и белых. Это местный, сибирский взгляд на катастрофу.Роман основан на подлинных исторических фактах, но в деталях как художественное произведение не лишен вымысла.
Он — россиянин, она — из Киева. Встретились на отдыхе в Крыму и полюбили друг друга. Их свадьбе помешал Майдан.Оттолкнувшись от личной драмы героев, автор пытается понять истоки конфликта двух братских стран.
Австралийский бизнесмен Джордж Смит, в прошлом россиянин Георгий Кузнецов, стремится увезти жену и сына. С этой целью через несколько лет эмиграции он возвращается в Россию, где произошла очередная революция, и к власти пришел Фронт национального спасения – симбиоз из коммунистов и фашистов.Жизненность и обыденность ситуаций, в которые попадает герой, отличает эту антиутопию от «пропагандистских страшилок». Граница между выдуманным и реальным в романе столь расплывчата и эфемерна, что кажется: любой российский город с большой долей вероятности может превратиться в послереволюционный Обск, где и разворачиваются описываемые события.
В основу романов Владимира Ларионовича Якимова положен исторический материал, мало известный широкой публике. Роман «За рубежом и на Москве», публикуемый в данном томе, повествует об установлении царём Алексеем Михайловичем связей с зарубежными странами. С середины XVII века при дворе Тишайшего всё сильнее и смелее проявляется тяга к европейской культуре. Понимая необходимость выхода России из духовной изоляции, государь и его ближайшие сподвижники организуют ряд посольских экспедиций в страны Европы, прививают новшества на российской почве.
Владимир Войнович начал свою литературную деятельность как поэт. В содружестве с разными композиторами он написал много песен. Среди них — широко известные «Комсомольцы двадцатого года» и «Я верю, друзья…», ставшая гимном советских космонавтов. В 1961 году писатель опубликовал первую повесть — «Мы здесь живем». Затем вышли повести «Хочу быть честным» и «Два товарища». Пьесы, написанные по этим повестям, поставлены многими театрами страны. «Степень доверия» — первая историческая повесть Войновича.
«Преследовать безостановочно одну и ту же цель – в этом тайна успеха. А что такое успех? Мне кажется, он не в аплодисментах толпы, а скорее в том удовлетворении, которое получаешь от приближения к совершенству. Когда-то я думала, что успех – это счастье. Я ошибалась. Счастье – мотылек, который чарует на миг и улетает». Невероятная история величайшей балерины Анны Павловой в новом романе от автора бестселлеров «Княгиня Ольга» и «Последняя любовь Екатерины Великой»! С тех самых пор, как маленькая Анна затаив дыхание впервые смотрела «Спящую красавицу», увлечение театром стало для будущей величайшей балерины смыслом жизни, началом восхождения на вершину мировой славы.
Главные герои романа – К. Маркс и Ф. Энгельс – появляются перед читателем в напряженные дни революции 1848 – 1849 годов. Мы видим великих революционеров на всем протяжении их жизни: за письменным столом и на баррикадах, в редакционных кабинетах, в беседах с друзьями и в идейных спорах с противниками, в заботах о текущем дне и в размышлениях о будущем человечества – и всегда они остаются людьми большой души, глубокого ума, ярких, своеобразных характеров, людьми мысли, принципа, чести.Публикации автора о Марксе и Энгельсе: – отдельные рассказы в периодической печати (с 1959); – «Ничего, кроме всей жизни» (1971, 1975); – «Его назовут генералом» (1978); – «Эоловы арфы» (1982, 1983, 1986); – «Я все еще влюблен» (1987).
Когда-то своим актерским талантом и красотой Вивьен покорила Голливуд. В лице очаровательного Джио Моретти она обрела любовь, после чего пара переехала в старинное родовое поместье. Сказка, о которой мечтает каждая женщина, стала явью. Но те дни канули в прошлое, блеск славы потускнел, а пламя любви угасло… Страшное событие, произошедшее в замке, разрушило счастье Вивьен. Теперь она живет в одиночестве в старинном особняке Барбароссы, храня его секреты. Но в жизни героини появляется молодая горничная Люси.
Генезис «интеллигентской» русофобии Б. Садовской попытался раскрыть в обращенной к эпохе императора Николая I повести «Кровавая звезда», масштабной по содержанию и поставленным вопросам. Повесть эту можно воспринимать в качестве своеобразного пролога к «Шестому часу»; впрочем, она, может быть, и написана как раз с этой целью. Кровавая звезда здесь — «темно-красный пятиугольник» (который после 1917 года большевики сделают своей государственной эмблемой), символ масонских кругов, по сути своей — такова концепция автора — антирусских, антиправославных, антимонархических. В «Кровавой звезде» рассказывается, как идеологам русофобии (иностранцам! — такой акцент важен для автора) удалось вовлечь в свои сети цесаревича Александра, будущего императора-освободителя Александра II.