Две тайны, три сестры - [47]

Кейт направилась к своей машине. Тайлер двинулся за ней.

– У меня есть предложение, – сказал он, когда она открыла дверцу машины.

– Меня оно не интересует.

– Выслушаете меня?

Кейт отрицательно покачала головой.

Тейлор положил руку ей на плечо, заставляя ее обернуться и взглянуть на него.

– Я не хочу вам понравиться, – сказал он. – Но не могу остановить себя.

– Вы мне не нравитесь, – торопливо сказала Кейт.

– Может быть, нравиться неподходящее слово, но между нами что-то есть…

– Вы говорите все это ради вашей статьи?

– Нет, совсем не ради нее. – Тайлер сделал паузу, окидывая ее долгим взглядом. – Вы все еще любите Джереми?

Во рту Кейт пересохло. Почему их разговор стал настолько личным?

– Это не ваше дело. Я еду домой.

– Я поеду с вами.

Она вздохнула.

– Я больше не собираюсь отвечать на ваши вопросы.

– Больше? Вы не ответили ни на один. Я просто хочу провести с вами время, делая то, что и вы. – Он умолк. – Чем вы намерены заняться?

– Ничем особенно интересным.

– Оно может стать интересным, если мы сделаем это вместе. – Тайлер открыто улыбнулся. – Мы начали не с той ноги, Кейт. Давайте повторим все сначала. Я Тайлер Джеймисон. Приятно с вами познакомиться. – Он протянул руку.

Кейт поколебалась, потом вложила свои пальцы в его руку. И тут же почувствовала, как неведомая сила скрепила их рукопожатие. Она посмотрела ему в глаза и поняла – он испытал нечто подобное. О господи! Она попала в беду.

– Позвольте мне провести этот день с вами, – мягко попросил Тайлер. – Дайте нам шанс узнать друг друга.

Кейт могла придумать дюжину причин, почему этого не надо делать, но единственный ответ, который она могла ему дать – «да». И надеяться на Бога, что в какой-то момент у нее хватит сил сказать «нет».

9

Кэролайн вошла в «Устричный бар» и остановилась, давая глазам привыкнуть к тусклому освещению. Ей не стоило приходить сюда, но ноги отказывались шагать в другом направлении. Ей нужно чем-то унять грызущую боль в желудке. Когда она повернула к стойке, ее внимание привлекла группа мужчин в дальнем углу бара и хорошо знакомый голос.

– Кейт лучше всех держала курс. Она могла управлять по звездам, – громко хвастался Дункан. – Она никогда не позволяла себе отвлекаться. Эта девушка всегда шла точно к цели. Эшли утыкалась носом в книгу или возилась со своей фотокамерой. Она очень наблюдательна. А Кэролайн? Ну что я могу сказать о моей девочке?

Кэролайн стало любопытно. Впрочем, ей было заранее известно – отец не скажет ничего похожего на одобрение. Дункан всегда бредил о способностях Кейт, мол, она может сделать все, что угодно. Он тепло отзывался об Эшли, говорил, что его средняя дочь – необыкновенно нежное существо, нуждающееся в любви и опеке. Но что могла Кэролайн услышать о себе самой? Что отец такого скажет про нее, чего она еще не слышала? Она очень хотела это узнать и протиснулась поближе. Может, отец не заметит ее, а если увидит, то непременно закроет рот.

– Кэролайн сама по себе уже забота, – заметил один из слушателей. – Родилась озорницей.

Кэролайн нахмурилась. Совсем не это она ожидала услышать. Говори же, папа, мысленно призвала она. Опиши ему, какая я. Скажи, как быстро я поднимала паруса. Расскажи, как хорошо я управлялась с рулем, насколько важно было мое участие в победной гонке.

– Кэролайн неуправляемая, – начал отец. – Я никогда не знал, что эта девочка собирается делать в следующую минуту. Но скажу одно – она всегда держала нас в тонусе. – Дункан засмеялся и снял поношенную синюю флотскую фуражку.

Кэролайн с негодованием отвернулась. Какая она дура, что понадеялась услышать похвалу из уст отца. Он никогда не гордился ею и никогда не станет.

– Я говорю так, потому что она могла петь как птичка, – добавил Дункан, остановив Кэролайн, собравшуюся уйти. – Несколько ночей я стоял один у руля, думал, что девочки спят, но вдруг слышу песню. Она дрейфовала по волнам, словно само море пело для меня. Это Кэролайн, понял я, она пела, как ее мать, очень похоже… – Голос Дункана дрогнул, он откашлялся, чтобы скрыть чувства. – Очередной раунд для мальчиков, – обратился он к бармену.

Кэролайн сморгнула неожиданную слезу. Она никогда не слышала сравнения своего голоса с голосом матери. По крайней мере, отец заметил в ней что-то хорошее. Это произошло, вероятно, впервые. У них с отцом есть сходство, которое, казалось, он никогда не замечал – они оба очень комфортно чувствовали себя в темном, прокуренном баре, и оба очень любили море.

В кругосветке было страшно, но и захватывающе интересно. Может быть, ей стоит вернуться в парусный спорт? Что она делает, проводя все свои дни на этом острове? Здесь ее дом, но этого мало. Она хотела большего, но чего именно? Ничто, казалось, не могло заполнить пустоту внутри ее, чем она только ни пыталась, всем подряд, что попадалось на пути. Она снова посмотрела на отца, спрашивая себя – стоит ли ей поучаствовать в разговоре?

– Я рассказывал, как Кейт зашивала мне руку обычной иголкой с ниткой? – спросил Дункан своих слушателей. – Это нечто невероятное. Я порезал себе руку, у меня огромная рана, кровавая, как сам ад, палуба покраснела от крови, а она все капает. Кэролайн разревелась, у Эшли сделалось такое лицо, что она вот-вот упадет в обморок, но Кейт спокойно пошла за аптечкой…