Две тайны Христа. Издание второе, переработанное и дополненное - [152]

И ключевая, самая непонятная для меня фраза Булгакова: «Двое легионеров ввели и поставили перед креслом прокуратора человека лет двадцати семи».

Впервые на слова Булгакова, вероятно, обратила внимание И. Дербина[228]. Рассуждения ее очень ценны для нас, и мы будем их неоднократно цитировать:

«А сколько лет было Иисусу во время распятия на кресте? Евангелисты указывают довольно точно: распят он был в возрасте 33 лет, — т. е. в 33 г. по Р.Х., и в обиходе мы часто говорим, что 33 года — это „возраст Христа“. А вот булгаковскому Иешуа в год казни было всего 27 лет.

Булгаков не мог не знать Евангелия. Что же он имел в виду?»

Мы вслед за Дербиной повторяем этот вопрос. Приведем версии Дербиной — они, на мой взгляд, неверны, но чрезвычайно интересны.

Версия 1.

«Размышляя над таинственной булгаковской цифрой, я вспомнила и иные 27-летние рубежи. И Пушкин, и Лермонтов своих „Пророков“ написали в 27 лет. Значение слова „пророк“ (про-Рок) и 27-летний возраст в моем сознании объединились общим мистическим содержанием. Совпадения такого рода — это знак времени, неизвестная нам точка отсчета…»

И далее:

«Можно предположить, что Булгаков был согласен с преданием о распятии Христа в 33 г. н. э. — с невероятно определенной точкой отсчета, тогда как Ему было в час распятия лишь 27 лет».

Версия 2.

«Новый Завет повествует об исполнении мессианской задачи, возложенной Богом-Отцом на Иисуса Христа.

Новый Завет состоит из 27 книг».

Вот ответ на вопрос о возрасте Христа. Образ Христа представлен автором не столько в годах, сколько в деяниях Христа, которые описаны в 27 книгах Нового Завета. Таким образом, писатель указывает, что главное в его герое то, что является сутью новозаветной мистерии — Мессианство Христа.

Версия 3.

Она основана на книге Л. Орлова «Магия чисел» — так пишет Дербина, поэтому я не в состоянии более полно охарактеризовать источник.

На этом Дербина заканчивает свою статью. А мы продолжим ее анализ.

Некий мистицизм или символизм цифры 27 вполне соответствует нашим рассуждениям, да и проще всего сказать, что 27 книг Нового Завета как-то созвучны наступившей новой эре, когда и завершил свое земное существование Христос.

Весьма далекими от истины кажутся нам рассуждения Дербиной о какой-то взаимосвязи 27-летнего рубежа с Пушкиным и Лермонтовым. В том гипертрофированном мире, в котором творил Булгаков, возможно, нашлось бы место Гофману, но не двум русским поэтам. Вряд ли здесь есть соответствие. Но нам позволительно высказать и свою гипотезу для интерпретации булгаковской фразы.

Булгаков был далек от системного изучения всего, что связано с Христом. Эта тема затронута в его творчестве всего один раз. И то я абсолютно уверен, что его больше всего интересовали психологические и моральные аспекты, связанные с противостоянием Христа и Пилата и с последними днями жизни Спасителя…

Даже цифра 33, т. е. длительность земной жизни Христа, мало занимала Булгакова, но что он знал наверняка, так это то, что новая эра начинается в год рождения Христа.

Сделаем допущение, что Булгаков в процессе создания своего гениального произведения получает некие знания. Причем эти знания вполне могут лежать в наших материалистических рамках. Он мог, к примеру, вдумчиво читая Новый Завет, как и автор этих строк, прийти к мысли, что Иисус был казнен в 27 г. — тогда он, не задумываясь, фиксирует его возраст, ведь рожден-то он в 1 г. н. э.

Возможно и другое объяснение. Каким-то мистическим образом разум писателя получает доступ в Неведомое. И там он получает информацию о прошедшем, о Христе, о Пилате. Сквозь туман роящихся красочных образов он видит и цифру 27. Всем известна каноническая версия, что Христос вознесся в 33 г. и Булгаков, не полемизируя, фиксирует привидевшуюся цифру. Он пишет, что Иисус жил 27 лет. Может быть, он и понимал, да скорее всего понимал, что здесь что-то не так, но цифра была очень яркой и часто возникала в подсознании…

Глава 40 Ессейство

Александр Македонский умер. Преемники его как могли поделили великую империю, но, что вполне естественно, прочного мира между отдельными провинциями не было. Война Антиоха Епифана и Птолемея IV за обладание Келесирией достигла апогея в 169 г. до н. э., когда войско Птолемея IV, состоящее преимущественно из иудеев, потерпело сокрушительное поражение. Антиох Епифан самолично ограбил храм, предоставив солдатам полную свободу в продолжении зверств. Этим деянием он приостановил обычные жертвоприношения на три года и шесть месяцев[229].

«Вошел в святилище с надменностью и взял золотой жертвенник, светильник и все сосуды его, и трапезу предложения и возлияльники, и чаши и кадильницы золотые, и завесу, и венцы золотые украшенные, бывшие снаружи храма, все обобрал. Взял и серебро, и золото, и драгоценные сосуды, и взял скрытые сокровища, какие отыскал. И взяв все, отправился в землю свою и совершил убийства, и говорил с великой надменностью. Посему был великий плач в Израиле, во всех местах его. Стенали начальники и старейшины, изнемогали девы и юноши, и изменилась красота женская. Всякий жених предавался плачу, и сидящая в брачном чертоге была в скорби. Вострепетала земля за обитающих на ней, и весь дом Иакова облекся стыдом» (1 Макк. 1:21–29).