Две стрелы: детектив каменного века - [5]

:

— Ты дождалась Ходока?

— Дождалась, но только для того, чтобы плюнуть ему в лицо.

— Ты поинтересовалась, о чем он говорил с твоим мужем?

— Он сказал, что сделал моему дурню выгодное предложение, но тот отказался.

— От чего он отказался, Ходок? Ходока это уже раздражало.

— Не помню, что я ей сболтнул. Знаете, эти разговоры, когда спать охота. Тут женщины нас и ловят. Они разгулялись, им пришло время все выяснять, а тебе пора спать. Вот и брякнешь что попало.

— Что ты брякнул на этот раз?

— Не помню!

— Ты сказал, что сделал ее мужу какое-то предложение.

— Что ты ко мне привязался?

Женщины вступились за него.

— Не приставай к человеку!

— Есть же что-то интимное, чего нельзя касаться!

— Он должен мне ответить!

Ходок бился в нервном припадке.

Женщины были возмущены.

— Не помню! Не знаю! Нет! Нет! — кричал Ходок. — Вон кого спрашивай (указал на Красноречивого)! — Он — Красноречивый, он пускай и говорит!

Красноречивый окинул окрестности дремотным взглядом.

— Виноват, при чем тут я?

— Ах, я Ходок, со мной все можно? Но у меня тоже есть поле боя. Может быть, не такое заметное, но оно требует немало сил…

— Это верно! — возбужденно поддержали его женщины.

— Не думай, Ходок, мы это ценим, Ходок!.. —

Красноречивый красноречиво произнес:

— Положим, Ходок, я мог бы тебе на это ответить. Мог бы сказать кое-что. Вертится на кончике языка. Кое-что вертится…

— Ах, так! Рады свести счеты? Давайте, давайте — все на одного!..

Ходок прикрыл глаза и повалился бы на землю, но женщины подхватили его.

— Вот, Ушастый, довел человека! Ни с чем не считается!

— Я ведь только спрашивал. Я не думал, что он обидится! Может быть, я спросил что-нибудь лишнее. В этом я виноват.

— Ты виноват в другом, — рокотал Человек Боя. — Опустился до того, что убил сородича и пытаешься на кого-то свалить вину!

Ушастый совсем было упал духом.

— Ходок сослался на тебя, Красноречивый. Расскажи нам, что ты знаешь.

Красноречивый взглянул на него снизу, но так насмешливо, словно смотрел, напротив, сверху.

— Не знаю, что имеет в виду Ходок. Никто не любил Длинного более, чем я.

Он поднялся. Жесты его были замедленны, словно на киноленте, снятой рапидом.

— Как вам известно, Длинный был моим учителем. У него я учился красноречию. И вот сомкнул он свои уста. Перестал радовать наш слух звуками своего голоса. Это печально. Это горько. Это досадно. Но его уроки не пропали для меня зря. Не пропали напрасно. Не пропали, я бы выразился, втуне. Всуе. Так бы я мог сказать. Люди радостно повторяли новое слово.

— Всуе, всуе!..

Ушастый сказал сочувственно:

— Ты потерял учителя и наставника. Я сочувствую твоему горю, но дело есть дело. Почему все же Ходок сослался на тебя?

— Он сослался на меня фигурально. Я обладаю даром речи — значит мне и положено говорить.

— Постарайся, пожалуйста, вспомнить, где ты был в то время, когда произошло убийство?

Человек Боя потерял терпение и взревел:

— Сказано тебе, что он сослался фигурально! Может быть, я слишком откровенный и прямой человек, может быть, я слишком много повидал в жизни, но меня тошнит от этой болтовни. Убийца — вот он. Стоит перед нами и над нами же издевается. Он пристрелил человека предательски, в спину. Может быть, я слишком привык встречаться с врагами лицом к лицу, но я требую: смерть за смерть!

— Смерть за смерть! — воинственно закричали воинственные.

Глава объявил решение:

— Как наказать Ушастого, мы решим завтра. Сейчас уже поздно, все устали. Ушастый проведет эту ночь в пещере. Кто его будет охранять?

— Пускай друг его и посторожит, — предложил Человек Боя. — Долгоносик, останешься с ним.

Люди, потягиваясь и позевывая, поднялись. Мужчины пошли ломать для костров сучья, женщины — к реке за водой. Запахло дымом.

Ушастый и Долгоносик сидели в пещере. Все стихло. Завыла ночная птица. Долгоносик оробел и старался держаться поближе к пленнику.

— Не обижайся на меня.

— За что!

— Получилось так, что я тебя подвел.

— Наоборот, ты старался меня выручить.

— Я маленький человек, согласен. Но я тебе друг, этого у меня не отнимешь.

— Я знаю.

— Потому что ты ни на кого не смотришь сверху вниз.

— Ты тоже ни на кого не смотришь сверху вниз.

— Мне не на кого смотреть сверху вниз.

— Скажи, ты тоже думаешь, что я убил? — Долгоносик промолчал.

— Значит, думаешь… — Долгоносик встревожился.

— Кто там? Кто там?

Вошел Глава рода, присел рядом.

— Сходи домой, Долгоносик, погрейся.

— Но если спросят, почему я ушел, я скажу, что ты велел!

— Скажешь, скажешь! Долгоносик ушел.

— Знаешь, Ушастый, почему я перенес голосование на утро?

— Нет.

— Чтобы этой ночью ты ушел отсюда.

— Зачем?

— Мне кажется… Я еще не хочу поверить в это. Но мне кажется, что в нашем роду появились люди, которым надо посеять раздор.

— Зачем?

— Об этом еще трудно говорить. Я и сам не знаю наверняка. Может быть, мне это только кажется. Но мне кажется, что для этой цели они выбрали тебя.

— Почему меня?

— Может быть, потому что ты умен, можешь соображать, что происходит. А им нужна нестабильность. Если даже ты докажешь, что не виноват, то получится, что не правы они. Тогда они прихлопнут тебя сзади, как прихлопнули Длинного. Уходи, Ушастый. Любое племя примет тебя, ты молод. А здесь теперь будет плохо. Я много думал об этом.