Две стороны неба - [10]

…Ему снилось, что он медленно идет по бесконечному коридору под тусклыми синими огнями, а сзади прицепилась пьяная Лиз и нежно целует в затылок, и боль от удара постепенно стихает, стихает, стихает… Он повернулся к Лиз — и проснулся от резкого движения.

Сначала он подумал, что продолжает спать, потому что на кровати, обхватив себя руками за плечи, словно ей холодно, сидела Софи и задумчиво смотрела на него печальными глазами. Она увидела, что Роберт проснулся, и ее глаза сразу же сделалась чуть насмешливыми. Сделались обычными глазами Софи.

— Что, выдалась свободная минута? — резко спросил Роберт. — Партнер отправился подкрепиться?

Софи добродушно засмеялась и, откинувшись, уперлась руками в кровать. Ее грудь, обтянутая белым свитером, запрыгала в такт смеху.

— Какой ты куса-ачий, мальчик! — нараспев сказала она, наклонилась и быстро поцеловала его в лоб.

Роберт хотел было разозлиться, но передумал. Уж слишком приятным было прикосновение теплых сухих губ.

— Поцелуй еще, Софи, — миролюбиво попросил он.

— Не слишком ли много для одного раза, мальчик?

Софи опять засмеялась, однако придвинулась к Роберту и позволила себя обнять. Роберт с силой впился губами в ее красивый бледно-розовый рот.

— Ого! — воскликнула Софи, отдышавшись. — Ты делаешь успехи, мальчик.

— Стараюсь! — буркнул Роберт. — Пожалуйста, не называй меня мальчиком.

Софи удивленно заморгала накрашенными ресницами:

— Ты уже мужчина? Значит, я у тебя уже не смогу быть первой? Фи, как неинтересно!

— О черт! — с досадой сказал Роберт. — Видала мышку на ковре…

— О чем это ты?

Софи положила ему на лоб смуглую теплую руку, и это тоже было приятно.

— Есть такой стишок для детей. Про кошку, которая была в гостях у английской королевы и потом судила о королевском дворе со своей, кошачьей, — Роберт подчеркнул это слово, — точки зрения.

— Понятно! — Софи презрительно усмехнулась. — Ты хочешь сказать, что думаешь о другом? — она убрала руку.

Роберт смутился.

— Н-ну, по крайней мере, не только об этом.

— Да без таких вот кошек… как я… Что бы вы делали без таких кошек? Перегрызлись бы друг с другом, вот и все!

Роберт промолчал. Сейчас у Софи было очень старое лицо. Старое — и все-таки чертовски красивое.

— Впрочем, я не ссориться пришла. Я знала… чем все кончится, — Софи замялась. — Ну, там, в зале… И пришла посмотреть. И… помочь.

Роберт фыркнул:

— Помочь! Как же! Толпа всегда была падкой до зрелищ. Еще со времен Древнего Рима, да и раньше.

Софи поморщилась:

— Роберт, не надо всюду совать свою ученость. Ты зачем-то учился, я нет, а какая разница? Что, тебе лучше живется? И дай мне, пожалуйста, договорить, невежа!

— Пожалуйста, пожалуйста! — Роберт насмешливо развел руками. — Итак, вы остановились на том, синьора, что пришли лицезреть мое избиение одной скотиной.

— Этой скотине продырявили затылок, — негромко сказала Софи.

Роберт онемел. Софи с улыбкой рассматривала свои лакированные ногти.

— Кто?… Где?… — наконец выдавил из себя Роберт.

— В коридоре возле твоей каморки, — охотно ответила Софи.

— Кто? — повторил Роберт свирепо.

Софи пожала плечами и засмеялась:

— Бедняга Жоржик никогда уже этого не скажет.

— Идиоты! — Роберт отшвырнул одеяло и сел. Софи с испугом отодвинулась от него. — Дураки! Его должен был убить я! Я! Только я! Как вы посмели! Это было мое право!

— А может, Пегги, которую он изнасиловал, или Сальваторе, которого он изувечил?! — Софи вскочила и представилась ошеломленному Роберту белым ангелом гнева с черными сверкающими глазами. — А меня он все равно что насиловал! Если грозят пистолетом — сделаешь что угодно, умереть-то всегда успеем! Одноухая сволочь берет на мушку, а этот скот забавляется… Так может, это было мое право?

Софи неожиданно заплакала черными от косметики слезами и выбежала из палаты.

Роберт растерянно уставился в потолок, пытаясь осмыслить все услышанное.

— Больной волнуется, — зашелестел знакомый голос. — Больному нужен покой.

Вновь раздался хлопок, и он утонул в белом облаке.

И опять ему почему-то снилась Лиз, только на этот раз трезвая и — о чудо! — улыбающаяся, на зеленом лугу из какого-то фильма, на лугу, где можно бегать и валяться на траве… Потом луг исчез, превратившись в знакомый полумрак коридоров.

…На этот раз его разбудили.

— Больной может идти. Перевязка через сорок восемь часов.

Роберт осторожно ощупал эластичный бинт, туго стянувший голову, сел и спустил ноги на пол. Посмотрел на часы. Так: шестое августа, семнадцать сорок. Что ж, через сорок восемь, так через сорок восемь. Голода он не чувствовал — вероятно, делали инъекции. Он босиком прошел по теплому зеленому пластику через непривычно просторную после тесной каморки палату и достал из стенного шкафа аккуратно сложенную одежду. Одевшись, он тщательно проверил все карманы, хотя было ясно, что кастета там нет.

«За день растерял все оружие! — разозлился на себя Роберт. — Надо будет поискать в том коридоре у Круглого зала».

Он уже открыл дверь, собираясь покинуть палату, когда заметил на стуле у кровати записку. Она должна была сразу броситься в глаза, как только он поднялся, но тогда он, видимо, был слишком поглощен своими мыслями.