Две стороны луны - [4]

К сожалению, Дэвид не одумался. Свою смерть он нашел среди холмов и скал хребта Плачущей женщины. Он подстерег Мередит на безлюдной тропинке и погнался за ней. Споткнувшись, девочка упала, разбив колени до крови, а Дэвид… Его что-то напугало в тот момент, когда он уже собирался столкнуть девочку на острые камни. Потеряв равновесие, он упал вниз и разбился насмерть.

Все это доказывало, что случившийся в новогоднюю ночь пожар не был жестоким, но безвредным, с точки зрения Дэвида, хулиганством.

Они так и не узнали всего, что успел натворить Дэвид. Кто еще может быть похоронен на раскинувшемся на вершине холма «кладбище»? Не исключено, что там лежат останки какой-нибудь бедной девушки, а если так, то ее родители имеют право знать правду. Вот только операционная медсестра Бонни Джеллико, мать Дэвида и Ким, приходилась лучшей подругой их маме. С имеющимися у них доказательствами сестры просто не решились обратиться за помощью к родителям. Скорее всего, Кэмпбелл решила бы, что у ее дочерей случаются эпилептические припадки или что они страдают ярко выраженным гормональным дисбалансом. После гибели Дэвида близняшки желали одного — благословенного неведения. Все, что им было нужно, — это жить, как прежде. Если это, конечно, возможно.

Все началось в тринадцатый день их рождения. Тогда девочки остались в доме дяди Кевина приглядывать за Адамом, двоюродными сестрами и братом. В десять часов вечера начался такой фейерверк, что аж страшно было. Взрывались не обыкновенные петарды и хлопушки. Это был настоящий салют, как на День независимости четвертого июля. Внезапно загорелась крыша, превратив обыкновенный скучный вечер в борьбу за выживание. Мэллори едва успела соскочить с дивана, когда рухнул портик дома, а шторы в гостиной вспыхнули, объятые языками пламени. В темноте, задыхаясь от дыма, она не смогла найти выход из дома, и Мередит, выведя малышей наружу, вернулась в черный от дыма ад гостиной. Рискуя жизнью ради спасения Мэллори, девочка думала только о том, что если не сможет найти сестру, то утратит частичку себя.

И ей это удалось. Каким-то чудом Мерри сумела вытащить сестру из дома, прежде чем обе потеряли сознание. Очнувшись в больнице, они благодарили Бога за то, что остались в живых, но были обеспокоены тем, что пожар ослабил существовавшую между ними прочную связь. Поначалу им казалось, что эти чувства навеяны шоком от пожара и последующим чудесным спасением, но потом краснота, вызванная высокой температурой, сошла с лица Мэллори, а вот шрамы, избороздившие ладони Мерри после спасения сестры, остались навечно. Для близняшек эти шрамы были символом того, насколько «разъединенными» они стали после пожара.

Им казалось, что часть их «одинаковости» потеряна навсегда.

Если бы кто-то до пожара спросил, что это такое, то никто из близнецов не смог бы облечь свои мысли в слова. «Одинаковость» была понятием, не поддающимся описанию. Как можно описать северное сияние, которое, за исключением людей, наблюдающих его изо дня в день, кажется настоящим чудом? Даже их родители воспринимали как должное тот факт, что дети могут мысленно общаться друг с другом так же легко, как другие могут разговаривать между собой. Эта способность осталась, но сестры все равно чувствовали себя лишенными чего-то важного. Например, они больше не могли видеть сны друг друга, что прежде случалось очень часто, а до мыслей сестры каждой приходилось добираться с таким трудом, словно их кто-то запер на замок. Их экстрасенсорные способности обратились во внешний мир, вместо того чтобы сосредоточиться друг на друге. Видения приходили во снах или в качестве легких, малопонятных образов.

После гибели Дэвида сестры надеялись, что все осталось в прошлом, но бабушка Гвенни Бринн, сестра-близняшка, дочь сестры-близняшки, внучка сестры-близняшки, рассказала Мередит и Мэллори все об их даре и о том, что это навсегда.

До сих пор девочки только наполовину верили Гвенни. Верили до этого понедельничного утра, когда Мэллори проснулась, вопя от страха, а Мередит все так же продолжала надеяться…

Назад в будущее

Сильный порыв холодного октябрьского ветра качнул почти лишенные листвы ветви высокого клена за окном спальни сестер. Сотня похожих на фаланги пальцев скелета веток забарабанила в стекло, словно говоря: «Оно вернулось и ждет вас».

— Нам ничего не остается, как только ждать и готовиться, — сказала Мэллори.

— Не думаю, что можно к такому подготовиться, — возразила Мерри. — В прошлый раз видения застали нас врасплох. Сначала мы в них просто не поверили. Думаю, в этом была наша главная ошибка. Если видение имеет смысл, который можно понять, это не простое сновидение.

— Не думаю, что это можно считать сновидением, — согласилась с сестрой Мэллори. — Не знаю, как точно можно назвать то, что с нами происходит, но это определение явно не подходит.

— Ну, тогда духовидение… медиумизм… ясновидение…

— В одном ты полностью права: название для всего этого подобрать не так уж легко. Знаешь, самое гнусное — это то, что оно подкрадывается и бьет тебя в спину тогда, когда ты начинаешь думать, что все уже позади.