Две невесты Петра II - [28]

   — Не буду, не буду, ваше величество!

   — Опять! — шутя прикрикнул на него Пётр, притопнув ногой.

   — Хорошо, хорошо, — согласился князь Иван. — Как же прикажете теперь к вам обращаться?

   — Ну как, — пожал плечами молодой государь, — да всё так же, как и прежде: Петруша — да и все! Для тебя, Ванюша, я навсегда останусь тем, кем был до сей поры.

Князь Иван склонился перед новым государем в низком поклоне.

Государыню ещё не похоронили, и гроб был выставлен во дворце для прощания. Для удобства проживания молодого государя решено было перевести на жительство во дворец светлейшего князя на Васильевском острове. Решение это, правда, было принято единовластно самим светлейшим князем, который после смерти государыни буквально заменил собой все действующее тогда правительство. Родовитая знать не роптала, понимая, что без светлейшего князя ей вряд ли удалось бы возвести на трон прямого наследника Романовых — молодого великого князя.

Многие из родовитой знати получили новые высокие назначения и должности. Отец Ивана Долгорукого стал гофмейстером двора великой княгини Натальи Алексеевны. Сам Иван был прощён светлейшим и вновь определён к особе государя в роли молодого наставника и друга.

На новом месте, во дворце светлейшего, молодому государю понравилось. Пришёлся по душе большой, красивый, нарядно убранный дом с широкой лестницей от самого входа, где стояли различные мраморные фигуры; полюбились большие покои, стены которых были обиты дорогими обоями, увешаны гобеленами и коврами; приглянулись небольшие уютные комнаты с печами, выложенными голубыми узорными изразцами. Картины, статуи, сад во внутреннем дворе дома, оранжереи, где круглый год зрели невиданные в России овощи и фрукты, лошади, экипажи, пристань с причалом, возле которого всегда стояли наготове шлюпки и яхты, — всё говорило о богатстве и значении светлейшего.

Через три недели после кончины государыни Екатерины исполнилась и вторая часть её завещания. Молодой государь обручился со старшей дочерью светлейшего князя — Марией Александровной. Это обручение проходило не так торжественно, как обручение Марии и графа Петра Сапеги. Не было грома орудий, не было толпы гостей. Приехали только избранные — дочери покойной государыни, родовитая знать, хотя и не одобрявшая этот брак, но смирявшаяся с ним, поскольку это было одним из условий воцарения Петра Алексеевича.

Было всё по-домашнему. Жених был очень любезен со всеми, кто прибывал его поздравить. На целование руки он отвечал непосредственным и милым целованием в губы. Невеста была необыкновенно нарядна: голову и шею её украшали крупные бриллианты и жемчуга, Платье было тяжёлое и торжественное. Правда, все отметили, что невеста была очень бледна и рассеянна, её блуждавший взор, которым она окидывала гостей, искал кого-то, но не находя того, кого ей хотелось видеть, становился тусклым и равнодушным.

Она изредка взглядывала на своего жениха, который несмотря на разницу в возрасте (Пётр Алексеевич был на четыре года моложе невесты), выглядел взрослым. Причиной тому послужил, видимо, новый светлый, шитый золотом наряд, да и ростом он не уступал невесте.

Молодой государь надел на палец невесты золотое кольцо с крупным алмазом. Блеск его порадовал невесту, и она впервые за весь вечер улыбнулась жениху.

Великому князю Петру Алексеевичу, ставшему волей умершей царицы Екатерины I российским государем, отвели во дворце Меншикова на Васильевском острове целое крыло дома, располагавшееся налево от главного входа. Покои молодого государя составили несколько комнат: спальня, классная комната и множество отдельных помещений для его двора, прибывшего вместе с ним. Комната Ивана Долгорукого — любимца государя — находилась сразу же за спальней Петра Алексеевича.

Прибыв на новое место жительства, государь осмотрел предназначенную ему спальню, нашёл её весьма удобной, но попросил своего «батюшку», как он привык называть Александра Даниловича, пробить в стене небольшую дверцу, чтобы его комната прямо сообщалась с той, в которой расположился его гоф-юнкер Иван Долгорукий. Меншиков тут же согласился, даже радуясь в душе, что молодой государь будет под постоянным присмотром князя Ивана, которому Александр Данилович не то чтобы не доверял, а просто считал его малоумным человеком, способным разве что ловко танцевать на придворных праздниках да лихо носиться верхом по окрестностям Петербурга, что так нравилось новому государю.

Желание юного монарха было тотчас исполнено, после чего его спальня непосредственно соединилась с покоями, где поселился князь Иван.

Жизнь на новом месте показалась Петру Алексеевичу вполне приятной, если бы... если бы не приходилось часто встречаться со своей нареченной невестой, которая строгим видом своего красивого, всегда без улыбки, лица нравилась ему всё меньше и меньше. Правда, после помолвки Петра Алексеевича и княжны Марии они редко оставались наедине. Мария Александровна — обручённая невеста его величества, как стала она называться после помолвки, — была занята хлопотами к предстоящей свадьбе. Ей был определён придворный штат с массой людей и расходов.