Две логики - [3]

Кант перенял анализ Юма, но в итоге отказался от его скептических умозаключений. Он смог избежать этих выводов, утверждая, что человеческое мышление справляется со стоящей перед ним задачей. Просто эта задача не в том, чтобы соответствовать объективной реальности (Кант называл это «вещи-в-себе»), то есть отражать или копировать ее. Напротив, наше мышление скорее создает или конструирует реальность, как художник создает произведение искусства. Определение известного объекта зависит скорее от познающего субъекта, чем наоборот. Человеческое мышление прекрасно справляется со своей задачей, но его задача не в том, чтобы узнать, какова реальность, а в том, чтобы создать ее, сформировать и структурировать ее, а также придать ей смысл. (Кант различает три уровня придания смысла: две формы восприятия («аперцепции»): время и пространство; двенадцать абстрактных логических «категорий», таких как причинность, необходимость, отношения; и три «формы чистого мышления»: Бог, самость (self) и мир). Таким образом, скорее мир формируется нашим знанием, чем наше знание формируется миром. Кант назвал эту мысль «Коперниканской революцией в философии». Это обычно называется «эпистемологическим идеализмом» или «Кантовским идеализмом», чтобы подчеркнуть различие с эпистемологическим реализмом.

(Эпистемология – это раздел философии, изучающий человеческое познание. Но сам термин «эпистемологический идеализм» может использоваться в различных значениях. Если имеется в виду вера в то, что скорее наши идеи, чем объективная реальность, являются объектами нашего познания, то в этом смысле и Локк и Юм являются эпистемологическими идеалистами. Но если мы имеем в виду, что человеческие идеи (или знание, или мышление) сами скорее определяют реальность, чем определяются ей, то Канта следует считать первым эпистемологическим идеалистом).

Значимым для понимания логики является то, что, если мы соглашаемся с Юмом или Кантом, то сама логика становится просто манипулированием символами, а не принципами для упорядоченного истинного понимания упорядоченного мира. Например, согласно эпистемологическому идеализму, общие «категории», такие как «отношение» или «качество» или «причина» или «время», представляют из себя лишь наши мыслительные классификации, а не реальные черты того мира, который мы исследуем.

В подобной логике «род» и «вид» означают нечто совсем иное, чем в Аристотелевой логике: они означают лишь больший класс или меньший подкласс объектов, который мы мысленно создаем. Но для Аристотеля «род» - это основная составляющая реальной сущностной природы вещей (например, «животное» - это род человека), а вид – это сущность целого (например, вид человека – «разумное животное»).

Еще одним случаем, когда современная символическая логика просто манипулирует ментальными символами, в то время как традиционная Аристотелева логика выражает постижение объективной реальности, является интерпретация условных (или «гипотетических») предложений, таких как «Если пойдет дождь, то я промокну». Аристотелевская логика, как и здравый смысл, объясняет это предложение как понимание истинной причинности: дождь является причиной того, что я промок. Я предсказываю следствие из причины. Но символическая логика не допускает этой простой и понятной интерпретации. Она скептически относится к «наивному» допущению эпистемологического реализма о том, что мы можем знать истинные причины. Это и создает радикально противоречащую здравому смыслу (или, как они очень мягко говорят, «контр-интуитивную») «проблему практического применения».

Помимо эпистемологического реализма Аристотелева логика также внутренне предполагает и метафизический реализм. (Метафизика – это раздел философии, который изучает, что такое реальность, а эпистемология изучает, что такое познание). Эпистемологический реализм заявляет, что объектом познания выступает реальный мир. Метафизический реализм утверждает, что реальность познаваема, что она упорядоченна. То есть, когда мы, например, говорим «человек – это разумное животное», мы не приносим порядок в непознаваемый мир случайности и хаоса; но тем самым мы открываем уже существующий порядок, а не творим его. То есть такие понятия как «человек», «животное», «вещь», «свойство» берутся из реально существующего мира, а не навязываются реальности нашим языком и мышлением.

Метафизический реализм совершенно естественно следует за эпистемологическим реализмом. Технически метафизический реализм означает уверенность в том, что обобщения соответствуют реальности, что у вещей действительно есть общая природа, что такие универсалии, как «человеческая природа» реально существуют, и мы можем их познать.

Существует две формы метафизического реализма: Платон считал универсалии реальными вещами-в-себе; в то время как Аристотель, что более соответствует здравому смыслу, считал универсалии реально существующими аспектами вещей, которые мы мысленно из них абстрагируем.

Противоположность реализма – номинализм, то есть вера в то, что универсалии есть только имена (nomini), сотворенные человеком. Тогда универсалии связаны между собой лишь как субъект и предикат в утверждении («Яблоки – это фрукты». «Человек – это смертное существо»).