Дважды убитый - [36]

Но была ли у нее возможность поступать по-своему? Скорее всего, нет. Поэтому и звонил этот агент, а не она. Но почему он ничего не просил и не ставил никаких условий?

Ясно было одно: если даже Настя жива, то все равно она находится в смертельной опасности. Но если на спасение есть хотя бы один шанс из ста, то нужно действовать.

И без дяди Вилли, к сожалению, уже не обойтись, несмотря на то, что Настя просила его не тревожить.

* * *

Барс сообразил сразу, что Орел опередил его всего лишь на несколько минут. Он вдруг почувствовал то, что может чувствовать голый посреди многолюдной площади: абсолютную беспомощность. Теперь он больше не нужен. Наверняка у Орла есть приказ уничтожить группу в случае провала. Барс догадывался об этом, потому что аналогичный приказ был и у него.

Если Настя права, что они тайно продавали алмазы, тогда все ясно: в живых, и то ненадолго, мог остаться только тот, в чьих руках был товар.

Провал был очевиден. Товар — у Орла. Значит, он где-то рядом и следит за ним. Убегать и возвращаться к тете Эльзе пока нельзя: Орел непременно выследит. А там — Настя. Орел не должен знать, где они скрываются.

Барс был безоружен. Перед тем как отправиться в банк, он спрятал пистолет в душевой комнате, справедливо полагая, что охрана обнаружит его при входе. Так бы оно и случилось: на входе бдительные охранники внимательно следили за тем, чтобы все клиенты проходили через рамку металлоискателя.

Но и Орел не мог не знать об этом. Без оружия он никуда не ходил, это Барс знал точно. Значит, перед тем, как войти в банк, он его где-то спрятал. Где? Конечно, не на другом конце города, а совсем рядом. Там, где не найдут и откуда можно следить за входом в банк.

Барс осторожно огляделся по сторонам. Вдоль улицы тянулись старые жилые дома, некоторые из которых были увенчаны скворечнями мансард. «Мансарда — место удобное, — подумал Барс, — но слишком рискованное. Можно не успеть уйти».

Что еще? Тут он заметил на углу улицы трехэтажное здание с пустыми проемами вместо окон. Оно явно было предназначено либо к сносу, либо к основательному ремонту. Вдоль строения бежали рельсы трамвайных путей, резко сворачивая за угол.

Повинуясь скорее инстинкту, чем расчету, Барс пошел прямо на здание, не отрывая глаз от зияющих окон. В какой-то момент, когда ему показалось, что в окне второго этажа мелькнула черная тень, Барс резко нырнул в скопление людей на остановке и последним вклинился в подоспевший переполненный вагон, не давая закрыться дверям. Как только трамвай завернул за угол, он, вызвав возмущенные возгласы пассажиров, выскочил на ходу и стремительно перебежал к тыльной стороне дома.

Полагая, что Орел неизбежно должен был хоть на время потерять его из виду, Барс влез в окно первого этажа, остановился и прислушался. Внизу было тихо. Только пыль, выхваченная проникающими сквозь вышибленные окна солнечными лучами, клубилась ровными столбиками.

Осторожно ступая, он прошел сквозь бывший когда-то дверью проем и подошел к окну противоположной стороны: банк был как на ладони. Значит, если Орел здесь, он Барса непременно видел.

Подняв голову, Барс уткнулся взглядом в потолок, с которого свисали клочья штукатурки. Местами между этажами зияли глубокие дыры. В углу чуть слышно поскрипывала широкая деревянная лестница, уходившая на огороженный ветхими досками пролет. Приглядевшись, Барс заметил, что многих ступеней нет, а многие едва держатся.

В этот момент сверху раздался скрип, словно кто-то ступил на ветхую половицу. Прижимаясь к перилам и на ощупь выбирая ступени попрочнее, Барс поднялся на площадку второго этажа и замер. Перед ним возникли несколько дверных проемов, лишенные не только дверей, но и косяков. Здесь, на втором этаже, солнечный свет на лестничную клетку не проникал, и на площадке царили легкие сумерки. Не решаясь выбрать проем для дальнейшего продвижения, Барс поднял с пола доску и осторожно высунул ее из-за стены. Пуля немедленно прошила ее навылет, едва не отбив Барсу руки.

Прыгнув в соседний проем, он тут же услышал глухой стук — вторая пуля угодила в стену. Орел был расточителен, что на него не походило.

— Не валяй дурака, Орел! — крикнул Барс. — Давай спокойно поговорим.

Ответом было молчание. Только еще громче скрипнула доска под ногами. «Черт возьми, — подумал Барс, — он ведь рассчитал, что я пойду в банк без оружия. Решил развлечься, как в тире? Мишени ведь не отстреливаются».

Тут он заметил прореху в стене, ведущую в обход того места, откуда палили. Осторожно, опираясь на стену и сжимая в руках доску, Барс прокрался и выглянул: в сторону лестничной клетки, сжимая в руке пистолет, кралась чья-то тень.

В следующее мгновение Барс, будто пущенный из катапульты, прыгнул из своего укрытия и со всей силы опустил доску на голову стрелка. Тот охнул, сделал несколько неуверенных шагов к ветхим перилам и вместе с ними полетел вниз.

Скатившись по лестнице, Барс увидел распластанное на полу мертвое тело Геннадия.

* * *

Да, это была та самая фотография, что хранилась в ее лондонской квартире. Только на ее снимке на оборотной стороне была надпись: «Другу Илье Шелепинскому от Сергея Дорохова»; а на этой — наоборот: «Другу Сергею Дорохову от Ильи Шелепинского». Та самая фотография, которую она знала с детства и к сильно увеличенной копии которой обращались ораторы на кладбище во время похорон отца и его друга Сергея Дорохова.