Случай действительно редкостный: художественное произведение, которым увлекались и увлекаются миллионы школьников, вдохновляло научные искания, повлияло на развитие техники.
2
Жюлю Верну было 34 года, когда он написал свой первый «научный роман» и вскоре нашел издателя. Пьер Жюль Этцель не только оценил новаторство почти неизвестного дебютанта (до встречи с Этцелем он без большого успеха пробовал свои силы в драматургии), но заключил с ним долгосрочный договор и сделал затем соредактором «Журнала воспитания и развлечения», на страницах которого на протяжении четырех десятилетий публиковались романы Жюля Верна.
Серия «Необыкновенных путешествий» пополнялась из года в год. Не успевали читатели проглотить очередной роман, как появлялся новый, еще более увлекательный. За несколько лет были напечатаны и переведены на многие языки: «Пять недель на воздушном шаре» (1863), «Путешествие к центру Земли» (1864), «С Земли на Луну» (1865), «Путешествие и приключения капитана Гаттераса» (1865), «Дети капитана Гранта» (1868), «Вокруг Луны» (1869).
Среди первых поклонников таланта Жюля Верна оказалась Жорж Санд, выдающаяся писательница старшего поколения, приславшая ему в 1865 году восторженное письмо: «Оба романа великолепны. Они заставили меня испытать волнение. Я жалею, что закончила их так быстро и не имею под рукой десятка подобных. Я надеюсь, что скоро Вы увлечете нас в пучину моря и заставите Ваших героев совершить путешествие в подводной лодке, которую усовершенствуют Ваши знания и Ваше воображение...»
Много лет спустя Жюль Верн показал это письмо журналисту А. Брюссону и признался, что обязан Жорж Санд одним из самых больших успехов: «Она навела меня на мысль написать «Двадцать тысяч лье под водой».
Жюлю Верну не терпелось приступить к роману, на который он возлагал большие надежды. Работа над «Детьми капитана Гранта» не мешала обдумывать «на досуге устройство «Наутилуса». Образ бесстрашного капитана Немо не давал покоя, тревожил даже по ночам. Оставалось лишь воплотить замысел — переложить его на бумагу с той лихорадочной энергией, какая была свойственна Жюлю Верну в первые годы работы над «Необыкновенными путешествиями», когда он наконец получил возможность всецело отдаться любимому делу и писал так быстро и много, словно торопился наверстать потерянное время.
Были уже сделаны первые наброски, когда издатель стал уговаривать его довести начатый труд скоропостижно скончавшегося Теофиля Лавалле — «Иллюстрированную географию Франции и ее колоний». Отказаться было невозможно. Этцель успел объявить подписку, заказал гравюры и карты; проявляло интерес к этому изданию и Географическое общество, в члены которого был недавно принят Жюль Верн. Обложившись источниками, он успевал делать скрупулезное описание двух департаментов за неделю, выдавая на-гора по 800 строк — почти полтора печатных листа в день. И это не считая утренней работы над «Детьми капитана Гранта»!
«Иллюстрированная география Франции» стоила писателю нескольких месяцев невероятного напряжения сил. «Я работаю, как каторжник,— сообщал он отцу в январе 1866 года,— но все же надеюсь, что смогу одновременно выкраивать время для первого тома «Путешествия под волнами океана». План романа уже разработан во всех подробностях. Это будет чудесная вещь. Мне нельзя терять ни минуты».
Но только позднее, освободившись от «Детей капитана Гранта», он всецело отдался осуществлению замысла, еще не подозревая, что роман будет озаглавлен иначе — «Двадцать тысяч лье под водой» и окажется второй частью трилогии, сюжетные линии которой сойдутся в «Таинственном острове» (1875)[1].
Вошло в привычку обсуждать с Этцелем малейшие изменения первоначального плана, делиться с ним подробностями повседневной работы. Издатель выезжал
из Парижа только на Лазурный берег, а писатель поселился недалеко от Амьена в рыбацком поселке Ле-Кротуа, где приобрел по случаю старый баркас и переоборудовал в удобную яхту, на которой с весны до осени в сопровождении двух матросов курсировал вдоль берегов Франции. В «плавучем кабинете» на борту «Сен-Мишеля» он написал не один роман. Личное общение с издателем заменяла регулярная переписка.
Этцель, хотя и был человеком прогрессивных убеждений, вынужден был считаться с цензурными требованиями. Гораздо больше, чем устройство «Наутилуса», его заботил капитан Немо. Взгляды на поведение героя романа вызвали в переписке дискуссию.
Жюлю Верну хотелось сделать его поляком. Писатель сочувствовал польским повстанцам, участникам революционных событий 1830 и 1863 годов. Репрессии царского правительства против освободительного движения в Польше были еще живы в памяти.
Этцель возразил: цензура не потерпит, если Немо будет мстить царю, нападать на русские корабли. Ведь Александр II сохраняет нейтралитет в отношении войн, которые ведутся Наполеоном III. Не лучше ли сделать капитана Немо аболиционистом?[2] У него будет достаточно оснований для мести южанам, виновным в гибели его жены и детей.
Жюль Верн ответил: гражданская война в Соединенных Штатах кончилась отменой рабства. Немо мог бы бороться за освобождение невольников, очищая моря от работорговцев, но после поражения южан такая деятельность уже теряет первостепенный смысл.
