Двадцать три ступени вниз - [112]

Обсудив на ближайшем заседании заседании запрос Бьюкенена, коалиционный кабинет Ллойд Джорджа постановляет: просьбу Милюкова и Керенского удовлетворить, пригласить Николая с семьей на жительство в Англию. Это мнение было единодушным: «Ни один член кабинета не выступил против этой меры гуманности и политической мудрости».[62]

Бьюкенен 2 апреля является на Дворцовую площадь в министерство к Милюкову и официально сообщает, что «его величество король и правительство его величества будут счастливы предоставить русскому императору убежище на Британских островах».[63] Посол добавил, что для вывоза семьи из России правительство Великобритании готово предоставить военный корабль (крейсер), которому в указанный петроградским кабинетом момент будет приказано выйти в Мурманск.[64] Затем было уточнено, что для Романовых выделяется один из британских кораблей, крейсирующих в Северном море.[65] Организацию переезда из Царского в Мурманск Временное правительство возложило на Керенского.

Казалось, что Керенский и Милюков уже согласовали с послом все детали переезда, чете Романовых остается лишь уложить чемоданы. Николай и в самом деле часть вещей уложил. Но возникло затруднение — нельзя сказать, что непредвиденное.

Еще 20 марта, когда из Таврического дворца ушло в Могилев телеграфное обещание помочь Романовым выехать на Запад, под давлением рабочей массы заявил протест против такого намерения Исполнительный комитет Петроградского Совета, хотя руководство им находилось в руках меньшевиков и эсеров. С оглядкой на присутствующих в зале представителей рабочих коллективов крупнейших предприятий города Н. С. Чхеидзе, председательствуя на одном из заседаний Петросовета, счел нужным заявить о своей поддержке требований, чтобы «новая Россия была „обеспечена от возвращения Романовых на историческую арену“».[66]

Ныне и некоторые западные авторы, когда касаются этой страницы Февраля, пишут, что «в самом Совете были люди, ничего особенно сурового не замышлявшие против бывшего монарха — они просто боялись реакции народа в Петрограде на развивающиеся события. Гораздо проще было (Временному правительству. — М. К.) достигнуть соглашения с этими людьми в Совете, чем и тем и другим встретиться лицом к лицу с гневом и подозрениями народных масс, всегда готовых хлынуть к центру города из своих пригородов и бараков»…[67]

Именно такую реакцию — «гнев и подозрения» — вызвало в рабочих районах Петрограда быстро распространившееся известие о том, что буржуазным правительством разработан и уже приведен в действие план вывоза Романовых за границу. Одновременно поползли по Петрограду и слухи о заговоре монархистов, готовящих нападение на Александровский дворец с целью освободить и увезти царскую семью. О необходимости пресечь эту возню заходит речь на митингах и собраниях, на каждом заседании Совета. Большинство Совета считает сомнительной охрану дворца, возложенную на Корнилова и контролируемую Керенским. Караулы, доверенные полковнику Коровиченко (позднее полковнику Кобылинскому), ненадежны.

Вокруг дворца заметна подозрительная суета. Шныряют сомнительные личности — группами и в одиночку. Через слуг и коменданта они сносятся с арестованными. Позднее, в эмиграции, Марков 2-й сам расскажет, как в марте апреле 1917 года он организовал в Петрограде группу бывших охранников и жандармов для насильственного освобождения и вывоза через финскую границу царской семьи.[68] Его подручный штабс-капитан Сергей Марков подготовил диверсию, под прикрытием которой Романовы должны были бежать: намечено было инсценировать нападение «большевиков и анархистов» на дворец, взорвать бомбу в правом крыле корпуса и, воспользовавшись сумятицей, вывезти семью. Своим сообщникам среди прислуги Сергей Марков передал динамит; он наладил систему паролей и сигналов, установил маршрут до границы, нашел и подготовил автомобили.

В те дни, когда Милюков и Керенский договаривались с английским послом, Марков 2-й довел до сведения Николая, что «подготовка идет к концу» и «час близок».[69] Николай поручил Бенкендорфу передать заговорщикам «спасибо за преданность», но попутно и просьбу повременить.[70] Есть смысл, сказал он, немного подождать — посмотрим, что получится из официального, более безопасного плана эвакуации за границу. Если организовать такой выезд властям не удастся, тогда уж «сами возьмемся».[71] Оба Маркова с поправкой согласились, передав во дворец через мадам Ден: «Но знайте, что мы ко всему готовы».[72]

Следуют контрмеры. Петросоветом принято решение: призвать царскосельский гарнизон к революционной бдительности; предотвратить вылазку монархистов. И еще решено: не допустить вывоза семьи в Мурманск агентами правительства, оказать им решительное сопротивление. Верным Совету вооруженным отрядам отдан приказ: взять под контроль железнодорожные узлы и станции на Северо-Западе России. Командированы комиссары для наблюдения в таких пунктах, как Тосно и Званка. Органам власти и демократическим организациям на местах передан призыв: в случае бегства Романовых найти и задержать их во что бы то ни стало с применением любых средств. В подходящий момент водворить бывшего царя в Трубецкой бастион Петропавловской крепости. Кроме того, решено послать в Царское Село отряд, который, во-первых, проверил бы наличие арестованных, во-вторых, выяснил бы состояние охраны и, наконец, определил бы на месте условия, при которых Совет, если сочтет нужным, мог бы вывезти Романовых из дворца.