Два сталкера. Черный судья - [21]

– Нет.

– Ему подчиняются все полицейские, ведущие твое дело. Если согласишься ему помочь, дело замнут, найдут виноватого и повесят на него всех собак. Максимум, условным сроком отделаешься.

– И никаких СИЗО?

– Естественно. У генерала смертельно больная дочь, не буду озвучивать диагноз, но только чудо ее спасет.

– И? Я тут при чем? Я ж не волшебник.

Витька прищурился и собрал наконец глаза в кучу.

– Сергей знает, что ты побывал в «молоке», а значит, можешь проникнуть в Сердце Зоны и добыть панацею…

– Для этого нужен ключ, а у меня его нет, – возразил Лексус.

Вот, в чем дело! Серега поймал генерала «на чудо», и генерал оставил его в заложниках. Хорошо, Лексус не стал говорить Сереге по артефакт в медальоне, иначе отняли бы его и пустили пулю в лоб. Все это время Лексус не думал о медальоне, а сейчас ощутил, как он касается кожи.

– Говорят, человек, побывавший в «молоке», сам становится ключом.

– Так, – Лексус затарабанил пальцами по колену. – Мне надо будет попасть в Сердце Зоны… Но это самоубийство! Я дальше десятка километров от Периметра не ходил. Я там сдохну!

– Ты будешь не один.

Лексус закатил глаза:

– И они сдохнут. К черту Зону, я не согласен. Лучше быть живым зэком, чем…

– Ты уверен, что будешь живым зэком?

Лексус посмотрел в зеркало на потолке и увидел Витькину коротко стриженную макушку, розовую точку на темени, от которой волосы расходятся в стороны и лежат по спирали.

– Нет. Почему со мной разговариваешь ты? Не генерал… Как его? В чем твой интерес?

– На тебя, скотину, мне плевать. На Батышева тоже. Мне Серегу жалко, ты не свинью ему подложил, а целого диплодока. Жил себе мужик, никого не трогал, а тут такое…

С этим обвинением Лексус согласился, захотелось закрыть рукой лицо, но он сдержался. У него несметное множество приятелей, но друг – один. Друг, который ближе даже матери, отца и детей. Друг, который, Лексус ни на миг не сомневался, за него жизнь отдаст. Получается, он подвел под монастырь самого близкого человека.

– Согласен. Виноват.

Витька встал, посмотрел на Лексуса как на червяка:

– Это расценивать как согласие?

Лексус тоже поднялся:

– Я так понял, наша беседа закончилась. В курс дела меня введет кто-то другой?

– Спасибо, – Косой отвел взгляд в сторону. – Спасибо, что Серегу теперь не посадят.

Лексус пожал плечами и направился к выходу, предполагая, что теперь в ментовском «бобике» его доставят к генералу. Если генерал так зацепился за Сердце Зоны, можно будет диктовать свои условия, главным будет скорейшее освобождение Сергея.

Полицейские столбами замерли возле двери, тот, что поглаживал автоматный ствол, кивнул на выход, и Лексус прокричал:

– Маша! Прощай, моя радость!

Из кухни его послали в пешее эротическое путешествие, он обратился к конвоиру без автомата:

– Правда, ужасно, когда девушка так выражается? Как же ее потом в этот рот целовать?

Полицейские не отреагировали.

* * *

Лексус думал, что ему наденут мешок на голову и повезут домой к генералу, или они встретятся в пафосном ресторане, но он ошибся: «бобик» остановился на заправочной парковке, полицейские вышли, а его оставили за решеткой. Наверное, машину разрабатывали так, чтобы пассажиры испытывали мучения: кабина нагревалась на солнце, и внутри было настоящее пекло, но Лексус терпел, полагая, что раньше времени его не выпустят.

И вот ключ дважды повернулся в замке, в кабину хлынул августовский воздух, который показался прохладным.

– На выход, – скомандовали на улице.

Лексуса встретили два коротко стриженных типа, одетых по-спортивному, и повели внутрь заправки, туда где кассы и кафе. Как-то несолидно обсуждать важные дела в кафе на заправке.

Генерал тоже разочаровал Лексуса, он представлял мрачного седого старика с породистым лицом, изборожденным морщинами, а за столиком сидел моложавый, но рыхлый розовощекий мужчина с голубыми глазами и носом-пуговкой. Волосы он, скорее всего, красил в темно-русый. Генерал поедал пончики, макая их в сахарную пудру, и запивал молочным коктейлем. Только глаза, цепкие, как крючья, выдавали в нем крупного хищника.

Сам Лексус хищником не был, несмотря на то что хотел, и в детстве даже пытался им стать, но не получилось, потому подобрался, присаживаясь напротив. Надо быть предельно аккуратным, чтобы не ляпнуть лишнего.

Один сопровождающий сел напротив туалета, там, где запасной выход, второй принялся бродить между стеллажами и с очень внимательным видом рассматривать товар. Генерал снисходительно улыбнулся:

– Добрый день, Алексей Домников. Это ведь твое настоящее имя? Меня зовут Борис Батышев, Виктор должен был рассказать обо мне.

– Говорил, но в общих чертах.

– У моей дочери – болезнь Крейцфельдта-Якоба. Знаешь, что это такое? – дожидаться ответа Батышев не стал и сразу же продолжил: – Это очень редкое неизлечимое заболевание нервной системы, вероятность заболеть – один на миллион. Вот так вот нам повезло. Начинают разрушаться нервные клетки, человек делается слабоумным, потом его парализует, и в течение года он умирает. Анюта болеет третий месяц… Это страшно. Если бы ты видел это, не стал бы меня судить. Традиционная медицина бессильна, но есть вещь, способная спасти мою девочку. Знаешь, какая?