Два пылких сердца - [8]

Они расположились за столиком друг против друга. Первым заговорил адвокат Халуэлл:

— Мисс Фостер, позвольте еще раз выразить вам соболезнование в связи с гибелью Сьюзен Дуглас и ее мужа. Ужасно… Оба такие молодые.

У Джул снова сдавило горло. Она молча кивнула. Адвокат же положил свой кейс на стол и вытащил из него какие-то бумаги.

— Как я уже говорил по телефону, моя встреча с вами вызвана завещанием, которое я обязан огласить.

Джул резко подалась вперед:

— Мистер Халуэлл, меня не волнует само завещание. Я беспокоюсь о Бетти… — Тут ее голос предательски дрогнул. Справившись с волнением, она продолжила: — Надеюсь, девочка осталась жива?

— О да! — вскинул голову адвокат. — Бог миловал ее от той трагической поездки.

Джул опустила голову, вытерла набежавшие слезы:

— Слава тебе, господи!.. Я боялась даже подумать…

Адвокат пристально посмотрел на нее.

— Могу заверить вас, мисс Фостер, с девочкой все в порядке.

Он вынул очки и, водрузив их на кончик носа, принялся за свои бумаги.

— Во-первых, согласно завещанию, вы полностью распоряжаетесь наследством покойных Дугласов.

— Я? — удивленно переспросила Джул.

— Именно вы, — подтвердил адвокат и вытащил из кипы бумаг какой-то лист. — Вы также являетесь единственным и законным опекуном Беттины Дуглас.

— Е-единственным опекуном?

Мистер Халуэлл кивнул и протянул Джул ручку.

— Тем самым, уважаемая, на вас ложится полная ответственность за Бетти, о чем ставлю официально вас в известность и в связи с чем прошу поставить свою подпись на этих документах.

Джул в изумлении смотрела на адвоката, растерянно пытаясь переварить услышанное.

— Мистер Халуэлл, я уверена, что есть кто-то другой, кто может позаботиться о Бетти. Я имею в виду родственников по линии мужа моей покойной подруги.

Адвокат не торопясь снял очки.

— Их нет, мисс Фостер… Назначить вас единственным опекуном ребенка было последней волей погибших родителей. Но если вы сомневаетесь в том, способны ли взвалить на себя такую ответственность, девочку можно определить, передав в надежные руки…

Пока адвокат произносил свой монолог, Джул старалась справиться с шоком, хотела вздохнуть, но не смогла — грудь словно сковало обручем. Она понимала, что в основе ее ужасного состояния лежит обыкновенная паника.

Ей было всего двадцать пять. Ее жизненный опыт еще совсем невелик, сможет ли она одна воспитывать крошечную девочку при том, что работает и привыкла заботиться только о себе? И дело тут вовсе не в эгоизме. Джул хотела быть честной прежде всего перед самой собой: она не знала, обладает ли теми чисто женскими инстинктами, которые рождают чувство материнства.

— Мистер Халуэлл, боюсь, я не справлюсь с такой сложной задачей, — наконец сказала Джул. — Мне еще ни разу не приходилось заботиться о малышах. Я не знаю, способна ли вообще на это.

— Понимаю, — медленно проговорил адвокат. В его голосе слышалось сожаление.

Джул тяжело вздохнула:

— А что будет с Бетти, если я откажусь?

Ею займутся службы социальной опеки. Вполне возможно, ее удочерит какая-нибудь бездетная пара.

— А если нет?

Мистер Халуэлл развел руками:

— В таком случае девочку определят в детский приют.

Слова адвоката потрясли Джул. Ей вспомнилось, как Сьюзи часто рассказывала о своей сиротской доле: о скитаниях по приютам, где все чужое, казенное — от одеял и простыней до одежды, в которой все дети на одно лицо, а главное — о тоске, одолевающей душу без любви и ласки родителей… Нет, никогда не сможет она спокойно жить на свете, если позволит маленькой Бетти повторить безрадостную судьбу матери, подумала Джул и до боли закусила губы.

— Бетти — здоровый, красивый ребенок, — сказал адвокат, заметив ее терзания. — Я почти уверен, что ее удочерят. Так что понапрасну не беспокойтесь.

— Я не хочу полагаться на случай, — решительно заявила Джул, удивив тем самым не только адвоката, но и себя. — Не хочу, чтобы Бетти росла без матери.

Мистер Халуэлл удивленно заморгал глазами.

— Вы хотите сказать, что согласны принять на себя опекунство?

От волнения Джул не могла произнести ни слова. Кто бы мог подумать, что она способна принять решение, в корне меняющее всю ее жизнь? Стоило бы, конечно, обдумать этот шаг со всех сторон, но разве у нее есть выбор? Если скажет сейчас нет, до конца своих дней будет мучиться угрызениями совести. В этом Джул была уверена. Если же как воспитатель потерпит неудачу, последствия могут оказаться самыми плачевными и для нее и для ребенка.

— Мистер Халуэлл, — сказала она, переводя дух. — Коли Сьюзи доверяла мне, я просто не имею морального права отказаться. Считаю это своим долгом, обязанностью, если хотите…

Адвокат некоторое время пристально смотрел на эффектную молодую женщину, как бы оценивая ее возможности. Затем облегченно вздохнул и сказал:

— Очень хорошо, мисс Фостер. Теперь, когда решение принято, давайте покончим с официальной бумажной процедурой, дабы вы могли встретиться с девочкой.

Джул опешила, столь это было неожиданно.

— Разве она здесь?

Адвокат поднял указательный палец к потолку:

— Она наверху, в моем номере. За ней присматривает моя секретарша.

Джул почувствовала, как по телу пробежала нервная дрожь. Прошло не больше часа с того момента, как она вошла в холл отеля, возможно, самого важного часа в своей жизни. У нее вдруг возникло ощущение, что отныне ее судьба круто изменится.