Два друга - [52]

А люди эти приучали к режиму, к вежливости.

Хозяин его, агроном по специальности, Сергей Иванович, был человек занятый, но питомцу своему уделял много внимания. И когда щенку исполнилось три месяца, он хорошо знал кличку, был приучен к ошейнику и поводку. По команде подходил к хозяину и шел на место, а еще спустя какое-то время, он хорошо носил поноску, плавал, охранял предметы, ползал, брал барьеры и недоверчиво относился к чужим. Наука, необходимая для служебной собаки, давалась ему легко, а хозяин постоянно относился к ученику ласково, не применял методов принуждения и всегда поощрял лакомствами.

Так шли дни, месяцы, трудно сказать, но неожиданно случилось то, что изменило жизнь молодой собаки.

Расстроенное здоровье агронома очень ухудшилось, и он вынужден был лечь в больницу на длительное лечение. Оставшаяся в квартире агронома престарелая мать не в состоянии была ухаживать за собакой, и ее решили на время болезни Сергея Ивановича отправить в одно из отделений совхоза.

Так, по воле сложившихся обстоятельств, он вынужден был оставить дом и людей, с которыми сжился и которым был безгранично предан. Вскоре за ним приехал незнакомый человек и местным пароходом увез на новое место жительства. Здесь его поместили на веранде большого дома. Управляющий отделением никогда не имел собак, был к ним равнодушен и относился к новому жильцу, как к вещи, которую временно у него поместили. Кормили пса хорошо, ничего от него не требовали, ни к чему не принуждали, но собака не видела человеческой ласки, не слышала доброго слова, не испытывала сердечной радости, и тоска по близкому человеку, дому, где она выросла — не оставляла ее.

С веранды хорошо была видна речная пристань. К ней приходили и уходили большие и маленькие пароходы. Проплывали огромные баржи, буксиры тяжело тащили длинные плоты леса. Оттуда слышались крики людей, а временами широко лилась раздольная волжская песня. Там была полнокровная жизнь, и она возбуждала собаку, манила к себе.

Однажды, когда в доме никого не было, а окно на веранде оказалось открытым, она решила бежать от надоевшего тоскливого житья к своим хозяевам, которым она преданно служила и от которых видела ласку. Без труда выбравшись из дома, она оказалась на пристани, у которой под разгрузкой стоял большой пароход. Незамеченным проскользнув на него и трусливо озираясь, пес остался у борта нижней палубы. Кругом беспорядочно сновали люди, матросы команды таскали груз, и никто не обращал внимания на безбилетного пассажира. Это в какой-то мере обрадовало его. Пропала боязнь, а близость встречи с любимыми людьми радовала собачье сердце. Разгрузка парохода вскоре закончилась, и он немедля отвалил. Казалось, все идет хорошо, но собака не знала, да и не могла знать, что судно это транзитное, на промежуточных пристанях не останавливается, да и идет не вниз, а вверх.

Так шло время, но оно было куда больше, чем тогда, когда пес ехал в отделение совхоза. Это стало тревожить собаку, да и запахи здесь были какие-то другие. Пахло соленой рыбой, а из утробы машинного отделения шел сладкий пар. И она стала волноваться, но что предпринять, как исправить ошибку — не знала. Это мог сделать человек, но здесь среди этой массы людей все были чужие.

Кое-кто из пассажиров, увидев одинокую овчарку прекрасного сложения, не прочь были завладеть ею, и некоторые пытались это сделать, но оскал зубов и злобное рычание заставляли таких любителей чужого отказаться от такой затеи.

После нескольких часов езды, изрядно утомивших собаку, пароход причалил к пристани чужого города. Пассажиры заспешили на берег, но она не знала, как поступить? И тут за нее решил это появившийся со шваброй матрос. Он громкой руганью и угрозами прогнал с парохода пса.

Вот так, по воле случайности, которую я выявил спустя годы, овчарка оказалась в нашем городе, где у нее не было друзей, а враги встречались на каждом шагу. Первую ночь незадачливый путешественник провел на набережной среди штабелей резиновых шин, бочек с красками, ящиков и всевозможных тюков. А когда настало утро, оно принесло новые заботы. Собака чувствовала голод, одиночество, оторванность от крова и близких людей. Вспомнив все это, сердце пса сжалось от тоски и, задрав кверху голову, он заплакал длинно и тоскливо, и, наверное, это делал так, как это делали его далекие предки, столкнувшиеся с бедой и беззащитностью. И казалось, в такую минуту к нему должен прийти человек, которому собака служит века. Прийти и оказать помощь, но все получалось по-иному. Поблизости от него оказались два подвыпивших парня, и они начали ради забавы забрасывать собаку камнями.

Последующие дни для него были похожи один на другой. Это поиски корма на помойках и свалках. Драка с собаками, такими же бездомными, как он. Тумаки от юнцов со злыми сердцами и ночевки под забором или на реке под лодкой. Через несколько дней бездомной жизни, от красивой внешности собаки ничего не осталось. Пес исхудал, вымазался грязью, в скатавшейся шерсти запутались репьи.

Но надо сказать, что не все встречающие его люди были бессердечны. Многие сочувствовали бездомной собаке. Одни пытались дать корм, другие намеревались взять в дом, приютить. Но он уже потерял веру в человеческую доброту и молчаливо уклонялся от всякой помощи.