Два друга - [53]

Однажды, бесцельно скитаясь по берегу реки, он оказался на окраине города. День клонился к концу, на смену ему приближался вечер с огненным морем заката. Вскоре необыкновенное сияние пламени охватило полнеба, расплескалось по спокойной шири реки и алым блеском отразилось в вершинах деревьев заречной дали. И тут пес увидел человека, занятого каким-то делом. А человек удобно сидел на складном стуле перед мольбертом и на полотно наносил краски заката. Это был художник Петров, ученик нашего современника, знаменитого пейзажиста.

Мы не знаем, какая сила побудила пса остановиться вблизи художника. Он не рассчитывал на ласку, да и забыл о ней. Скорее всего одинокая жизнь пса, превратившегося в бездомного бродягу, становилась ей нестерпимой, и сейчас, жертвуя свободой и независимостью, она решила хотя бы несколько минут провести в обществе человека. А человек, занятый подбором красок, пылающей пожаром зарей, некоторое время не замечал присутствия пришельца, а когда заметил, положил в ящик кисти и краски, потом достал из кармана две конфеты и жестом руки позвал собаку к себе. Но на этот призыв пес не отозвался. Он не ушел, но и не знал, как поступить. Инстинктом, которым наградила его природа, пес чувствовал доброту, с которой обратился к нему этот человек, держа в руке конфету, но жестокости, перенесенные им за время скитаний, научили его опасаться людей, и это вынуждало его на какое-то время бояться этого человека. Но когда художник ласковым голосом вторично позвал его, назвав дружком и попросив не бояться, на этот раз пес смело подошел к нему. Из протянутой руки вежливо принял лакомство.

Опустив вторую конфету себе в рот, освободившуюся руку художник положил на голову собаки и начал ее ласкать. С этой минуты они стали друзьями на долгие годы.

Пес был голодный и грязный и, придя с ним домой, художник с помощью жены вымыл его, а потом накормил и уложил на подстилку в углу прихожей.

Никто не возражал в доме художника против нового жильца. Все члены семьи любили животных, а Миша — сынишка художника — не чаял в собаке души. Ведь ему давно хотелось иметь овчарку и, подражая взрослым, ходить с ней на прогулки.

Художник Петров был моим старым приятелем и как-то при встрече пригласил меня посмотреть новую, хотя и незаконченную картину, да и заодно дать оценку, поселившемуся у него четвероногому жильцу. В назначенное время я приехал. Встретил меня сам хозяин и красивый, но неприветливый пес-овчарка восточно-европейской породы. Историю появления овчарки в доме художника я уже знал, а сейчас Петров сокрушался, что не знает его клички.

— Вот ведь беда какая, — говорил он. — Я назвал псу десятки кличек, а он ни на одну не реагирует.

Посочувствовав художнику, я обещал принести большой перечень кличек служебных собак, ведь, возможно, какая-либо кличка окажется его пса. Но сделать это не пришлось, и вот почему.

Мы перешли в обширную мастерскую художника, где среди множества всевозможных пейзажей и зарисовок, на мольберте находилось полотно, закрытое куском белой материи. Приблизившись, Петров отбросил покрывало и перед нами предстала пленительная картина вечернего заката. Восторгаясь увиденным, я вскрикнул:

— Какой чудесный закат!

Находившаяся с нами собака завизжала от счастья и прижалась ко мне.

А потом она прыгала от восторга, лизала мои и хозяина руки, и нам была приятна ее радость, ведь она вновь услыхала то, к чему ее приучали с первых занятий.

Так случайно мы узнали кличку замечательной овчарки. Ведь покажется странным, что собаки, еще в щенячьем возрасте отнятые из гнезда, вскоре забывают мать, братьев и сестер, а вот присвоенную кличку сохраняют на всю жизнь. Так и приемыш художника Петрова не реагировал на клички, которые не принадлежали ему, а вот упоминание о закате взволновало его и это потому, что Закат была его кличка.

К новым хозяевам и их дому Закат быстро привык, и художник не замечал, чтобы он грустил о людях, которые его растили. Возможно, он прятал свою грусть в тайниках души, когда что-либо возвращало его в прошлое. А может, в минувших страданиях он обвинял прежнего хозяина, что тот в трудную минуту позабыл о нем, не пришел на помощь. А в общем, это сложный психологический процесс и пока нерешенный. Однако одно понятно, что новые хозяева спасли его от лишений и голода, и за это он полюбил их. Но особая дружба установилась у Заката с Мишей. С разрешения старших пес часто провожал Мишу в школу, носил его сумку, а иногда приходил встречать и терпеливо ждал у входа в школу появления мальчика.

Вскоре он освоил роль почтальона. А началось с того, что Миша посылал с собакой записки домой о благополучном прибытии в школу. Закат всегда исправно их доставлял. Потом такие же записки посылал с собакой отец сыну, чтобы тот, идя из школы, не задерживался в пути.

На следующее лето художник переехал с семьей на дачу в живописную деревеньку, расположенную на противоположном берегу реки. И тогда обязанности почтальона у Заката стали более значительными, и вот почему: художник часто уходил в природу на поиски натуры, а Закат сопровождал его. И если натура была найдена, и художник переносил ее в альбом или на полотно, и время возвращения затягивалось, Закату вручалась об этом записка. И он всякий раз исправно приносил ее на дачу, разыскивал хозяйку и своим холодным носом тыкал ей в руку, а та, как должное, принимала записку. Но были случаи, когда художник уходил в природу один и вскоре по каким-либо непредвиденным обстоятельствам требовался дома, то и тут выручал Закат. Находил он хозяина по следу, запах которого безошибочно отличал среди других запахов.