Два долгих дня - [75]
Возвращаясь в свою комнату-палату, Луггер поймал себя на мысли, что русские — по крайней мере те из них, с кем судьба уготовила ему встречу — достойны немалого уважения.
Подойдя к дверям начальника госпиталя, Михайловский услышал доносившиеся из кабинета голоса и позванивающий женский смех, и это сразу рассердило его.
«Неужто Верба решил, что мне самое время поразвлечься?» — раздраженно подумал он и с силой толкнул дверь.
— Вызывали, Нил Федорович? — Мельком он оглядел сидящих в комнатушке людей. Кроме Вербы там оказался Максим Борисенко и какая-то девушка в шинели с погонами сержанта, без умолку тараторившая что-то. — Я вас слушаю, Нил Федорович, — повторил Михайловский.
— Садись, Анатолий Яковлевич. Тут такое дело… Не обессудь… — смущенно проговорил Верба, застегивая на могучей груди белый халат, в распахе которого посверкивал лучик ордена. Он неловко покашлял в кулак и решительно бросил присутствующим: — Не будет он пустяками заниматься, я же вам говорил!
— А более внятно нельзя? — суховато спросил Михайловский.
— Да вот, ранило Любовь Семеновну в губу осколком. В медсанбате зашили, работа топорная, а они пожениться собрались…
— Я, извините, не загс, — буркнул Михайловский, уже берясь за ручку двери. Звонкий, отчаянный голос девушки остановил его.
— Сержант Добронравова… Товарищ хирург, — дрожаще отрапортовала она. — А это мой муж, будущий. — Черные, немного раскосые глаза ее наливались влагой, казалось, она вот-вот расплачется.
«Этого еще не хватало», — с досадой подумал Михайловский.
Девушка всхлипнула так по-детски, что Михайловским вдруг овладело неодолимое желание рассмеяться. Но он сдержался: понял, что его веселость может быть принята за уступку, а уступать он отнюдь не собирался: на это требовалось время и ювелирное искусство, теперь, как ему казалось, утраченное. До пластических ли операций сейчас — быть бы живу!..
— Подойди-ка! — приказал он Любе. — Открой ротик. Так! Язычок? Прекрасно! Теперь повернись в профиль. Анфас. Порядок! Чего вам еще? Ну?
Теперь он мог разглядеть ее поближе. Она была гораздо моложе, чем казалась, издали, — совсем девочка, и прехорошенькая. Михайловский подумал о своей Вике, и у него сжалось сердце. Что-то есть общее в их глазах-озерах — словно плещется в них какая-то неистребимая радость жизни…
— Где служите? — спросил он, думая о своем.
— Регулировщицей… на КПП…
— Школьница?
— Бывшая.
— А после войны куда?
Она ничего не ответила, лишь краска залила ей все лицо.
— Все у вас нормально, — сказал он, — швы почти незаметны. — Он хотел еще добавить: «Тем более что жених уже есть, не помешала ему губка», — но сдержался и подумал, что, будь у Вики такая отметина, он не придал бы этому никакого значения.
На точеном личике Любаши вновь появилось выражение отчаяния, и это его вконец рассердило.
— Да в чем дело, в конце концов? Неужели вы действительно пришли из-за этой чепухи?
— Это не чепуха, поймите… Вы же ничего не знаете… — Не договорив, она зарыдала. И, как ни пытались ее успокоить Михайловский и Верба, все было тщетно, она плакала все сильнее, и сильнее. А Борисенко — тот, как прежде, стоял, словно каменный. Но тут в кабинет вошла Вика и сообщила о прибытии новой партии раненых. Михайловский, облегченно вздохнув, пошел к выходу.
«Выходка этого Борисенко вне всяких рамок! — раздраженно думал он, спускаясь по лестнице. — И где он умудрился подцепить такого ребенка?»
Не он ее подцепил — она его. Они познакомились месяц назад. Борисенко быстро гнал машину: опаздывал в свою часть, и когда на его пути встала девчонка с поднятым флажком, он не только не остановился, но еще больше надавил педаль акселератора. И вдруг услышал выстрел. Машина полетела в кювет. Едва выбравшись из кабины, он увидел гневно пылающие под сдвинутой пилоткой девчоночьи глаза; прямо в него целился ствол автомата.
— Вы что, сигнала не видите? Документы! Кто таков?
— Меня зовут Максим. А тебя как? — игриво ответил он. — Опусти пушечку, а то кокнешь ненароком хорошего человека. — И он шагнул к ней.
— Стой, не двигайся! — И она дала очередь в воздух.
— Рехнулась, что ли? Деточка, красавица моя, тороплюсь, отпусти. Может, я тебе в другой раз в любви объяснюсь, а вдруг поженимся, всяко бывает.
— Кончай болтать! Ложись!
— Слушай…
— Считаю до трех, стреляю метко. Раз… два… три…
Борисенко плюхнулся в грязь, кляня на чем свет стоит дотошную регулировщицу: «Псих, истеричка, как таких в армию берут…» В следующее мгновение из лесу с ревом выскочил мотоцикл, резко остановился около Борисенко, и сидевший на нем капитан скомандовал:
— Ваши документы! Езда по дороге строго запрещена, приказ командующего, — сухо добавил он, возвращая путевой лист и что-то чиркнул в блокноте. — Марш в лес и не высовывайте носа, пока не разрешат движение.
— Я же станцию разминировал, ничего не знал.
— Вот всыпят за нарушение, будете знать.
— А как ее зовут, эту вашу красулю?
— Поговори у меня! — перешел на «ты» капитан. — Я тебе покажу красулю. Марш!
Девчонка уже отошла к перекрестку, и сапер порадовался, что она не слышит таких обидных для него слов.
Он обошел непреклонную фигуру капитана, зло пнул ногой простреленное заднее колесо своей машины и сел на обочине дороги.
Москва 1959–1960 годов. Мирное, спокойное время. А между тем ни на день, ни на час не прекращается напряженнейшее сражение за человеческую жизнь. Сражение это ведут медики — люди благородной и самоотверженной профессии. В новой больнице, которую возглавил бывший полковник медицинской службы Степняк, скрещиваются разные и нелегкие судьбы тех, кого лечат, и тех, кто лечит. Здесь, не зная покоя, хирурги, терапевты, сестры, нянечки творят чудо воскрешения из мертвых. Здесь властвует высокогуманистический закон советской медицины: мало лечить, даже очень хорошо лечить больного, — надо еще любить его.
Действие в книге Вильяма Ефимовича Гиллера происходит во время Великой Отечественной войны. В основе повествования — личные воспоминания автора.
Новый роман Вильяма Гиллера «Тихий тиран» — о напряженном труде советских хирургов, работающих в одном научно-исследовательском институте. В центре внимания писателя — судьба людей, непримиримость врачей ко всему тому, что противоречит принципам коммунистической морали.
Действие романа развертывается в наши дни в одной из больших клиник. Герои книги — врачи. В основе сюжета — глубокий внутренний конфликт между профессором Кулагиным и ординатором Гороховым, которые по-разному понимают свое жизненное назначение, противоборствуют в своей научно-врачебной деятельности. Роман написан с глубокой заинтересованностью в судьбах больных, ждущих от медицины исцеления, и в судьбах врачей, многие из которых самоотверженно сражаются за жизнь человека.
«Очевидно, это была очень забавная сцена: сидят двое в крохотной землянке батальонного НП, в двух шагах от немцев (в эту ночь Лёшка дежурил не на командном, как обычно, а на наблюдательном пункте), курят махорку и разговаривают о матадорах, бандерильеро, верониках и реболерах, о которых один ничего не знал, а другой хотя тоже немногим больше знал, но кое-что читал…».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Роман армянского писателя Рачия Кочара «Дети большого дома» посвящен подвигу советских людей в годы Великой Отечественной войны. «Дети большого дома» — это книга о судьбах многих и многих людей, оказавшихся на дорогах войны. В непрерывном потоке военных событий писатель пристально всматривается в человека, его глазами видит, с его позиций оценивает пройденный страной и народом путь. Кочар, писатель-фронтовик, создал достоверные по своей художественной силе образы советских воинов — рядовых бойцов, офицеров, политработников.
База Королевских ВВС в Скэмптоне, Линкольншир, май 1943 года.Подполковник авиации Гай Гибсон и его храбрые товарищи из только что сформированной 617-й эскадрильи получают задание уничтожить важнейшую цель, используя прыгающую бомбу, изобретенную инженером Барнсом Уоллисом. Подготовка техники и летного состава идет круглосуточно, сомневающихся много, в успех верят немногие… Захватывающее, красочное повествование, основанное на исторических фактах, сплетаясь с вымыслом, вдыхает новую жизнь в летопись о подвиге летчиков и вскрывает извечный драматизм человеческих взаимоотношений.Сокращенная версия от «Ридерз Дайджест».
В сборнике «Год 1944-й. Зарницы победного салюта» рассказывается об одной из героических страниц Великой Отечественной войны — освобождении западноукраинских областей от гитлеровских захватчиков в 1944 году. Воспоминания участников боев, очерки писателей и журналистов, документы повествуют о ратной доблести бойцов, командиров, политработников войск 1, 2, 4-го Украинских и 1-го Белорусского фронтов в наступательных операциях, в результате которых завершилось полное изгнание фашистских оккупантов из пределов советской Украины.Материалы книги повествуют о неразрывном единстве армии и народа, нерушимой братской дружбе воинов разных национальностей, их беззаветной преданности советской родине.