Два долгих дня - [45]
В голосе Луггера звучали и негодование и гордость одновременно. Михайловский, глядя на него, думал, что внешне он, пожалуй, изменился со времен войны меньше их всех. Та же поджарая фигура, молодое лицо. Но в нем появилась уверенность в себе, он как бы чувствовал, что искупил свою вину, и теперь с полным правом говорил о добре, о необходимости борьбы за него.
— Между прочим, — сказал он, — я подумал сейчас о том, как далеко ушел в прошлое Ганс Луггер сорок первого года. Что я тогда сделал, чтобы не было той чудовищной бойни? Скулил? Страдал? Мучился сознанием собственной причастности к тому взаимному уничтожению? Ничего подобного! Осуждал? Наоборот, рукоплескал, когда за месяц-другой мы разгромили половину Европы. Задумываться стал лишь после Сталинграда. Но продолжал верить в Гитлера, наместника бога на земле, верил в тысячелетний рейх, верил в здравый смысл войны, в великие цели нации… Знаете, я еще в первый ваш приезд сюда хотел предложить вам почитать мои письма с фронта. Сейчас они со мной. Почитайте. И вы поймете, какую бездну нам пришлось преодолеть в своем сознании; эволюция взрослого человека — не мальчика, не юноши — взрослого! Думаю, вам будет интересно.
— Конечно, спасибо. А почему вы не уехали в Восточный Берлин? Там нет места фашистским молодчикам, — сказал Михайловский.
— Я не молодой человек: мне трудно изменить свою жизнь. Я вырос на Западе; многие здешние недостатки коренятся и во мне самом. К тому же я хочу жить там, где родился. И мне кажется, я и мне подобные не бесполезны тут. Представьте себе, во что превратится Западная Германия, если из нее эмигрируют достойные люди. Это будет нашей капитуляцией перед злом.
«Пожалуй, второй раз его не склонить к молчаливому согласию с подлостью», — подумал Анатолий Яковлевич. Он верил Луггеру; ему нравилась даже его манера разговора. Он волновался, жестикулировал, постоянно на ходу взъерошивал свои и без того торчащие во все стороны густые волосы, теперь уже почти седые. Михайловский не думал, что этот человек может быть столь темпераментным. Там, в госпитале, он не казался эмоциональным. А может быть, всегда вынужденная скрытность делает самого живого человека аморфным… Они подошли к гостинице. Михайловский протянул Луггеру руку:
— До завтра.
— Я не сомневаюсь, что все кончится хорошо, — сказал Луггер, прощаясь.
…В папке аккуратными пачками лежали фронтовые письма военного врача Ганса Луггера из-под Сталинграда жене Лизелотте Луггер в Касселоберцверен, Линденштрассе, 17, кв. 9. Полевая почта 34326..
Писем было много. Михайловский вначале читал их строчка за строчкой, но вскоре, чувствуя усталость, стал лишь просматривать их, останавливая свое внимание там, где встречалось нечто действительно интересное. Не верилось, что автор этих строк и нынешний, только что говоривший с ним Луггер — один и тот же человек…
«1.9.42.
Мы все ближе подходим к городу. Вчера нам удался великолепный удар: мы достигли железнодорожной ветки, которая, соединяется с западной, и скинули бронепоезд с рельсов. Локомотив дико пыхтел в темной ночи, потом отцепил поваленные вагоны и убрался восвояси. Русские были совершенно ошеломлены.
Полковник фон Бренх получил рыцарский крест, он это заслужил, как и другие, которые последуют за ним. Странно как-то наблюдать за этими пальцеобразными вклинениями в оборону противника, иногда шириной в несколько километров, но очень длинные. Враг ничего не может с этим поделать, ведь силы наши неравные.
…Ты не должна думать, что наши солдаты могут дрогнуть в этих ожесточенных боях. Они уже достаточно собственными глазами убеждались, что должны бороться и победить…»
«2.9.42.
…Я рад, что снова воюю, пусть даже в артиллерии, где я замещаю раненого коллегу, хотя здесь и не так интересно, как в танковой части…»
«4.9.42.
…Восемь русских бомбардировщиков разгрузились над нами. Наши щели, вырытые глубоко в песке, засыпало. Двоих пришлось откапывать…
Вероятно, русские были очень горды, но ничего им не поможет. «Битва будет за нами».
Только что получил печальное известие, что капитан Тиль, мой хороший приятель, убит вчера вечером… фон Лем, брат нашего старшего лейтенанта Кристиана фон Лема, погиб… Кристиана сегодня тяжело ранило… Жаль, что эти прекрасные люди погибают, но Гердерлин прав, говоря: «Битва за нами! Живи, о отечество, и не считай убитых, для тебя, дорогое, не было лишней жертвы!»
«6.9.42.
…Бои за этот город становятся все ожесточенней. Русские защищают его всеми силами. Но им ничто не поможет. Город должен пасть и падет».
«Вторник, 8.9.42.
…У нас попы присвоили право хоронить. На одних похоронах я присутствовал, но второй раз не пойду, ибо эта нудная болтовня просто лишает человека веры во все прекрасное, если даже ты и верующий.
Вчера я беседовал с румынским солдатом, который хорошо говорил по-немецки. Он был в полном восторге от нашего вермахта и жалел, что он не немецкий солдат. Особое впечатление на него производят чистота и организованность… Но по крови он не немец.
Город очень длинный. В один день его не возьмешь. Это самый трудный наш бой за все время. Батюшка Сталин призывал всех к крайнему сопротивлению, и неоднократно, но пока что фронт все время ломается. Пусть они будут хоть какими стойкими, они все равно не немецкие солдаты и нет у них немецких офицеров. Немецкие офицеры — явление единственное в своем роде».
Москва 1959–1960 годов. Мирное, спокойное время. А между тем ни на день, ни на час не прекращается напряженнейшее сражение за человеческую жизнь. Сражение это ведут медики — люди благородной и самоотверженной профессии. В новой больнице, которую возглавил бывший полковник медицинской службы Степняк, скрещиваются разные и нелегкие судьбы тех, кого лечат, и тех, кто лечит. Здесь, не зная покоя, хирурги, терапевты, сестры, нянечки творят чудо воскрешения из мертвых. Здесь властвует высокогуманистический закон советской медицины: мало лечить, даже очень хорошо лечить больного, — надо еще любить его.
Действие в книге Вильяма Ефимовича Гиллера происходит во время Великой Отечественной войны. В основе повествования — личные воспоминания автора.
Новый роман Вильяма Гиллера «Тихий тиран» — о напряженном труде советских хирургов, работающих в одном научно-исследовательском институте. В центре внимания писателя — судьба людей, непримиримость врачей ко всему тому, что противоречит принципам коммунистической морали.
Действие романа развертывается в наши дни в одной из больших клиник. Герои книги — врачи. В основе сюжета — глубокий внутренний конфликт между профессором Кулагиным и ординатором Гороховым, которые по-разному понимают свое жизненное назначение, противоборствуют в своей научно-врачебной деятельности. Роман написан с глубокой заинтересованностью в судьбах больных, ждущих от медицины исцеления, и в судьбах врачей, многие из которых самоотверженно сражаются за жизнь человека.
Эта книга о достойных дочерях своего великого народа, о женщинах-солдатах, не вернувшихся с полей сражений, не дождавшихся долгожданной победы, о которой так мечтали, и в которую так верили. Судьбою им уготовано было пройти через испытания, столкнувшись с несправедливостью, тяготами войны, проявить мужество и стойкость. Волею обстоятельств они попадают в неоднозначные ситуации и очистить от грязи свое доброе и светлое имя могут только ценою своей жизни.
Роман армянского писателя Рачия Кочара «Дети большого дома» посвящен подвигу советских людей в годы Великой Отечественной войны. «Дети большого дома» — это книга о судьбах многих и многих людей, оказавшихся на дорогах войны. В непрерывном потоке военных событий писатель пристально всматривается в человека, его глазами видит, с его позиций оценивает пройденный страной и народом путь. Кочар, писатель-фронтовик, создал достоверные по своей художественной силе образы советских воинов — рядовых бойцов, офицеров, политработников.
Книга рассказывает о Герое Советского Союза генерал-майоре авиации Прокофьеве Гаврииле Михайловиче, его интересной судьбе, тесно связанной со становлением штурманской службы ВВС Советской Армии, об исполнении им своего интернационального долга во время гражданской войны в Испании, боевых делах прославленного авиатора в годы Великой Отечественной.
База Королевских ВВС в Скэмптоне, Линкольншир, май 1943 года.Подполковник авиации Гай Гибсон и его храбрые товарищи из только что сформированной 617-й эскадрильи получают задание уничтожить важнейшую цель, используя прыгающую бомбу, изобретенную инженером Барнсом Уоллисом. Подготовка техники и летного состава идет круглосуточно, сомневающихся много, в успех верят немногие… Захватывающее, красочное повествование, основанное на исторических фактах, сплетаясь с вымыслом, вдыхает новую жизнь в летопись о подвиге летчиков и вскрывает извечный драматизм человеческих взаимоотношений.Сокращенная версия от «Ридерз Дайджест».
В годы Великой Отечественной войны Ольга Тимофеевна Голубева-Терес была вначале мастером по электрооборудованию, а затем — штурманом на самолете По-2 в прославленном 46-м гвардейским орденов Красного Знамени и Суворова III степени Таманском ночных бомбардировщиков женском авиаполку. В своей книге она рассказывает о подвигах однополчан.
В сборнике «Год 1944-й. Зарницы победного салюта» рассказывается об одной из героических страниц Великой Отечественной войны — освобождении западноукраинских областей от гитлеровских захватчиков в 1944 году. Воспоминания участников боев, очерки писателей и журналистов, документы повествуют о ратной доблести бойцов, командиров, политработников войск 1, 2, 4-го Украинских и 1-го Белорусского фронтов в наступательных операциях, в результате которых завершилось полное изгнание фашистских оккупантов из пределов советской Украины.Материалы книги повествуют о неразрывном единстве армии и народа, нерушимой братской дружбе воинов разных национальностей, их беззаветной преданности советской родине.