Дождь налетел неожиданно, весело отбарабанил крупными каплями по листве и унесся дальше, уступив место солнцу.
— Горы, — улыбнувшись, заметил Бувуазье. — Здесь всегда так в июне: солнце — дождь, солнце — дождь… Сначала непривычно, а потом даже нравится. Потерпи, осталось не больше километра.
Они шли по виляющей между сосен тропинке: вдалеке глухо стучал дятел, слышен был плеск воды маленькой речушки и тихое посапывание заблудившегося в лесу ветерка. Лес закончился неожиданно… впрочем, нет, не закончился, просто обнажил небольшую долину с рядом изб на краю и недостроенной деревянной церквушкой.
— Прежнюю церковь снесли лет сто назад, — остановившись, пояснил Бувуазье. — Восстанавливаем. Народу здесь пока немного живет — человек сорок. Раз в неделю ходит подвода через горы в большое село, продукты там закупает. И село-то глухомань, а уж здешние места…
— Что ходит? — не понял Иннокентий Борисович.
— Подвода. Лошадь, впряженная в телегу. А вон та изба — на краю, где сад начинается, — для тебя.
— И что я буду делать?
— Погоди, друг, погоди. Дойдем — всё объясню.
Сад был хорош: сливы, вишня, яблони… Иннокентий Борисович бродил по нему, и после городской квартиры сад казался ему огромным, почти бесконечным.
— Райское место, — прошептал он.
— Я знал, что тебе понравится, — кивнул головой Безумный Паломник. — Теперь это твое. Будешь растить, ухаживать, лелеять… Это седьмой такой сад в мире и второй — в России.
— Такой это какой? — не понял Иннокентий Борисович.
— Душевный, — улыбнулся Бувуазье. — Ты ещё не понял? Время людей уходит. Будут Последние дни, и будет царство Антихриста, и вострубят семь Ангелов, и Землю покроет смрад и боль, а воды рек и морей превратятся в кровь. Наступят времена, которых ещё не было, и выживут немногие, а затем будет Страшный суд. Но эти сады уцелеют — с них начнется будущий рай на Земле. Семь лет я путешествовал по святым местам, замаливая свой грех, а затем было даровано мне откровение. И узнал я, что даже самые светлые из тех, кто добровольно лишил себя души, не смогут попасть в рай. Но Бог милостив. Он даровал мне способность переселять те души, что я сумею собрать, в растения райских садов. Иннокентий, друг мой, здесь ты переживешь Последние дни спокойно, ибо они не затронут эти сказочные места. А мне обещано, что я стану яблоней. Ухаживай за мной хорошо, договорились?
Бувуазье весело подмигнул изумленному спутнику и, запрокинув голову, посмотрел вверх. Вслед за ним поднял свои глаза к небу и Иннокентий Борисович, душемер в прошлом и садовник Райского сада в будущем. Неожиданно налетел дождь, и веселые капли застучали по их лицам. Дождь был теплым и ласковым, словно влажная рука Всевышнего коснулась двух прежних грешников…
