Дурочка (Ожидание гусеницы) - [32]

— Маячки!.. — многозначительно хмыкнула Туся.

Смирновская с досадой вздохнула:

— Ерунда. Зачем кому-то залезать в мою квартиру? И что ты прилепил к двери?

— Волос, — ответил Раков.

— Чей? — удивилась Туся, осмотрев короткую стрижку лейтенанта.

Раков, поколебавшись, сознался:

— Я закрепил волос Аглаи. Нашел в квартире, когда она… когда мы после свадьбы… в общем, взял с ее расчески. Дверь днем открывали, это точно. Вот, посмотрите, может, кого знаете, — Антон положил на стол несколько фотографий. — Бородатый в спецодежде водил меня вначале. Парень в кепке сидит в машине недалеко от подъезда по утрам, а пожилой в иномарке — вечером. Номера машин, имена владельцев, — Раков приложил к фотографиям листок с записями. — Эти люди не имеют отношения к спецслужбам, я наводил справки, но вы же знаете, что официальные сведения не всегда…

— Да может они пасут чью-то неверную жену или шоферят по найму — ждут хозяина! — предположила Туся.

— Я заберу это, — Лукреция сгребла фотографии.

— Хотите, я поставлю камеру в прихожей квартиры? — спросил ее Раков.

— Нет, — отрезала Лукреция.

— Я бы давно поставил, но хорошая дорого стоит, вы можете по своим каналам…

— Я сказала — нет! — крикнула Смирновская, резко встала, наткнулась на застывший взгляд дочери и понизила голос: — Это моя квартира и мои проблемы. Будет нужна камера, я приглашу специалиста, он все сделает.

Ночью Аглая пришла к нему в комнату. Антон бросился нажимать на кнопки пульта — он смотрел порнофильмы, но Аглая сказала, что уже видела такое, ей мама теперь все разрешает, можно не выключать. Лейтенант все же выключил видик и застыл в кресле, глядя снизу, как в слабом свете ночника Аглая в длинной ночной рубашке расплетает волосы. Она перебросила косу на грудь и медленными движениями тонких пальцев снизу вверх разводила пряди. Потом наклонилась, расставила колени мужа, села между ними на пол, спиной к оцепеневшему Ракову, и протянула ему деревянную расческу.

Через полчаса, совершенно запутавшись в волосах, сосредоточенный Раков встал, поднял жену и только стоя смог кое-как расчесать волосы, чтобы те ровно свисали вниз. Попытка заплести из гладкого золота приличную косу получилась с третьего раза. Раков устал, вспотел и так завелся, что в четвертый раз сплел косу из четырех прядей, закрепив ее снизу вплетенной синей ленточкой.

— Я так делал сестренке, когда собирал ее в школу… — бормотал он. — У нее, правда, косичка короткая была и тощая, как мышиный хвостик.

Аглая повернулась к нему, посмотрела нежно, забрала расческу и ушла.

Через несколько минут дверь комнаты тихонько приоткрылась. Раков в этот момент раздевался, он бросился на разложенный диван, кое-как прикрылся простыней и замер с закрытыми глазами, стараясь унять сильно застучавшее сердце.

— Не надейся, это я, — объявила Туся от двери.

— Таисия Федоровна, ничего не было, клянусь, — прошептал Раков.

— Ну и дурак, что не было, — она подошла и села рядом. — Ты мне по сердцу, поэтому я сейчас прямо спрошу, а ты прямо ответишь, без уловок. Будешь врать — станем врагами.

— Я попробую, — Раков сел.

— Зачем тебе нужны волосы Аглаи, говори. Которые ты взял после свадьбы с расчески и хранил до сих пор.

Раков думал долго, Туся его не торопила. Наконец, лейтенант решился:

— Это на всякий случай. Я должен знать, кто отец Аглаи.

— Зачем, — не удивилась Туся.

— Так приучен. У меня с детства установка на выживание — всегда быть начеку, уметь и знать больше, чем другие. Это, наверное, от страха, что могу не справиться.

— Ты — старший брат в семье без отца?

— Так точно. Отец умер, когда мне было десять.

— Ясно… — Туся задумалась. — Для анализа на родство нужны два образца. — Она вдруг затряслась в тихом хохоте. — Страшно даже подумать, в каком месте придется отщипнуть от лысого Бакенщика!

Лейтенант посмотрел на нее с сомнением:

— Бакенщик?..

— Не подумай чего, я это для хохмы сказала. Просто представила, что и как именно ты будешь собирать для анализа у всех мужчин, окружавших Лакрицу в семьдесят шестом.

Дверь распахнулась пошире, в проеме образовалась фигура Смирновской:

— Что — Лакрица в семьдесят шестом? — спросила она строго.

— Луша, иди спать, я начеку, — отмахнулась Туся, вставая.

— Не верь ему, — сказала Лукреция.

— Да, не верьте мне, — заметил с дивана Раков. — Мы, смоленские молодцы…

— Хитрецы и подлецы! — громко закончила за него Лукреция. — Не спускай с него глаз, я завтра отъеду на несколько часов.

Отъехала Лукреция в парк имени Горького, куда Крылов пообещал ей привезти Ладову, а Санитар — Бакенщика. После рассказа Флигеля о слежке она вспомнила о ключах от своей квартиры и решила немедленно собрать их.

Народа в парке было немного. Тройка бывших соратников ждали опаздывающих полковников в продуваемой беседке, потом перебралась в кафе. Там за столиками с окурками в пластмассовых стаканчиках Ладова показала мужчинам фотографии, которые сделал зять.

— Я никого не знаю, — помотал головой Санитар.

— А по номерам машин что выяснила? — спросил Бакенщик.

— По поверхностной проверке — никакой привязки к Конторе, — ответила Лукреция.

— Ясно. А как жизнь вообще? Как дочка? — Бакенщик обращался Лукреции, а подмигнул Санитару.