Дурочка - [15]
Однако, дело хоть медленно, но двигается.
Я делаю один заключительный рывок и встаю на ноги…
Палату огласил страшный крик, а я без сознания рухнула на пол.
Как могла я знать, что если три года не стоять на ногах, а потом встать, то пронизывает такая боль, как будто в ступни одновременно на всей поверхности вонзились иглы на всю глубину!
Месяц мне пришлось пролежать дополнительно.
Потом меня осторожно, по одной, две минуты в день поднимали и учили стоять, держась за кровать, потом переставлять ноги, потом я делала первые шаги, поддерживаемая с двух сторон.
И только потом, я постепенно начала ходить на двух костылях, закованная в специальный корсет.
Когда я немного привыкла к вертикальному положению и научилась осторожно передвигаться на двух костылях, меня отправили назад в «родную» Пихтовку для дальнейшего отбывания наказания за несовершённые преступления.
Я по-прежнему была ссыльная (хоть и получила для болезни трёхлетний перерыв) и должна была каждый месяц отмечаться в милиции.
ЮНОСТЬ И МЕЧТЫ.
Мне было примерно 13 лет и я отличалась от Венеры Милосской тем, что у той вообще не было рук, а мои были заняты костылями, кроме того моя левая нога была на три сантиметра короче правой и несколько тоньше в объёме, да ещё не сгибалась в бедре.
По всем остальным параметрам мы с Венерой могли бы пользоваться общим гардеробом и вместе ходить на танцы.
Правда, у нас было ещё одно небольшое отличие: Венера была каменная, а во мне жажда жизни, пылала ярким пламенем, способным учинить пожар.
По плечам разметались дикие волны чёрных волос, а из карих глаз летели такие искры, что хоть табличку вешай: «Осторожно! Огнеопасно!»
К счастью начиталась классической литературы и затвердила вслед за Чернышевским:
«Умри, но не дай поцелуя без любви».
Но такая сумасбродка могла увидеть и выдумать любовь даже на необитаемом острове, если там будет хоть один Робинзон?
И начались поиски выдуманного, не существующего в природе мужчины.
В основу был положен Чеховский герой в очках, нежный и добрый.
Всё остальное в нём постоянно трансформировалось и менялось.
Но оставалось вечным и всепоглощающим ожидание любви.
Вот-вот он появится из-за поворота!
К этому времени Броничка уже подросла.
Хавалы вышла замуж за сибиряка и жила в доме его родителей.
Родила первого сына и превратилась в обыкновенную располневшую деревенскую сибирячку, с заботами о домашней скотине и огороде.
Мама, Броня и я продолжали жить в нашем домике над речкой.
Я какое-то время ходила на двух костылях и в корсете.
Потом сняла корсет, потом оставила костыли и ходила с палочкой, потом и палочку выбросила и только немного прихрамывала.
Нужна была специальная обувь, в которой можно было бы спрятать недостающие три сантиметра слева. Ничего этого, конечно, не было.
В Пихтовке я носила какие-то тапочки.
Позже, когда я училась в Новосибирске, то заимела резиновые боты с каблуками. В левый я напихивала больше бумаги, чем в правый и это давало некоторое равновесие.
До чего же было неудобно ходить!
Позже я узнала, что можно заказывать специальную ортопедическую обувь, которая даёт устойчивость и делает незаметным мой «недостаток».
Но обо мне некому было позаботиться и подсказать мне.
Я продолжала мучаться и страдать, стыдясь своей походки и замирая каждый раз от страха услышать вслед: «хромая»…
Но ничто не могло лишить меня моих мечтаний и ожиданий.
Нет, наверное, в мире ни одной Золушки без мечты о Принце.
Не мешало бы провести исследование: сколько реальных Золушек приходится на одного вымышленного Принца.
Это была бы печальная статистика!
Но количество мечтательных Золушек во все времена от этого не меняется.
И очень хорошо. Иначе во что бы превратилась их жизнь без этого каждодневного светлого: ВДРУГ?!
Наступил 1953 год.
В школе нас построили на «линейку» и трагическим голосом объявили, какое огромное горе нас постигло: умер наш бог Иосиф!
Мы все обязаны были чувствовать себя обездоленными и осиротевшими.
Все примерно так и выглядели.
Но не я, с моим воспитанием и влиянием образованной Доры Исааковны Тимофеевой, которая очень хорошо знала истинную суть вождя и прекрасно сумела донести это до меня, всегда слушавшей её, широко открыв рот, глаза и уши!
Таким образом, столь высочайшая смерть, повергшая миллионы людей в смятение, не вызвала у меня никаких эмоций.
Я даже не сообразила, что это может стать для меня свободой, о которой я мечтала больше всего на свете!
Три года моего пребывания в санатории не помешали нашей дружбе с Люсей Курносовой.
К тому времени её судьба изменилась, к сожалению, не в лучшую сторону.
Ещё до моей болезни их семье в добавление ко всему благополучию повезло выиграть по облигации 25 тысяч рублей!
Это были большие деньги.
Люсе купили меховую настоящую доху(так называлась шуба).
Подобной в Пихтовке сроду не видывали.
Люся отличалась повышенной скромностью, поэтому доху почти не носила, и когда в семье начались несчастья, её (доху) продали, но она уже не могла спасти положения.
Выигрыш казался таким неиссякаемо-большим, что не верилось в необходимость, в обозримом будущем, считать деньги.
Люсина мама работала продавцом в сельпо, где продавался весь ассортимент пихтовских товаров.
Место действия новой книги Тимура Пулатова — сегодняшний Узбекистан с его большими и малыми городами, пестрой мозаикой кишлаков, степей, пустынь и моря. Роман «Жизнеописание строптивого бухарца», давший название всей книге, — роман воспитания, рождения и становления человеческого в человеке. Исследуя, жизнь героя, автор показывает процесс становления личности которая ощущает свое глубокое родство со всем вокруг и своим народом, Родиной. В книгу включен также ряд рассказов и короткие повести–притчи: «Второе путешествие Каипа», «Владения» и «Завсегдатай».
Благодаря собственной глупости и неосторожности охотник Блэйк по кличке Доброхот попадает в передрягу и оказывается втянут в противостояние могущественных лесных ведьм и кровожадных оборотней. У тех и других свои виды на "гостя". И те, и другие жаждут использовать его для достижения личных целей. И единственный, в чьих силах помочь охотнику, указав выход из гибельного тупика, - это его собственный Внутренний Голос.
Когда коварный барон Бальдрик задумывал план государственного переворота, намереваясь жениться на юной принцессе Клементине и занять трон её отца, он и помыслить не мог, что у заговора найдётся свидетель, который даст себе зарок предотвратить злодеяние. Однако сможет ли этот таинственный герой сдержать обещание, учитывая, что он... всего лишь бессловесное дерево? (Входит в цикл "Сказки Невидимок")
Героиня книги снимает дом в сельской местности, чтобы провести там отпуск вместе с маленькой дочкой. Однако вокруг них сразу же начинают происходить странные и загадочные события. Предполагаемая идиллия оборачивается кошмаром. В этой истории много невероятного, непостижимого и недосказанного, как в лучших латиноамериканских романах, где фантастика накрепко сплавляется с реальностью, почти не оставляя зазора для проверки здравым смыслом и житейской логикой. Автор с потрясающим мастерством сочетает тонкий психологический анализ с предельным эмоциональным напряжением, но не спешит дать ответы на главные вопросы.
Удивительная завораживающая и драматическая история одной семьи: бабушки, матери, отца, взрослой дочери, старшего сына и маленького мальчика. Все эти люди живут в подвале, лица взрослых изуродованы огнем при пожаре. А дочь и вовсе носит маску, чтобы скрыть черты, способные вызывать ужас даже у родных. Запертая в подвале семья вроде бы по-своему счастлива, но жизнь их отравляет тайна, которую взрослые хранят уже много лет. Постепенно у мальчика пробуждается желание выбраться из подвала, увидеть жизнь снаружи, тот огромный мир, где живут светлячки, о которых он знает из книг.
Посреди песенно-голубого Дуная, превратившегося ныне в «сточную канаву Европы», сел на мель теплоход с советскими туристами. И прежде чем ему снова удалось тронуться в путь, на борту разыгралось действие, которое в одинаковой степени можно назвать и драмой, и комедией. Об этом повесть «Немного смешно и довольно грустно». В другой повести — «Грация, или Период полураспада» автор обращается к жаркому лету 1986 года, когда еще не осознанная до конца чернобыльская трагедия уже влилась в судьбы людей. Кроме этих двух повестей, в сборник вошли рассказы, которые «смотрят» в наше, время с тревогой и улыбкой, иногда с вопросом и часто — с надеждой.