Завтрак кончился. Отец Николай и дьякон стали прощаться с нами. Пожимая мою руку в прихожей, куда я вышла проводить их, о. Николай сказал мне со своей доброй улыбкой:
— А вы, милая барынька, не пренебрегайте Божьим даром, не закапывайте таланта в землю. Пишите и меня, старика, радуйте!
При этом глаза его остановились на мне с такою родственной лаской, что хорошо и тепло мне стало от этого взгляда. Глядя на них, я вспомнила другие, такие же чистые и светлые глаза, глаза моего отца, а вместе с ними и далекую, давно пережитую страничку дорогого детства. Не отдавая себе отчета, я быстро наклонилась и поцеловала большую мягкую руку старика.
— Ну-с, когда же мы работать начнем? — обратился ко мне недели через две после нашего приезда мой муж с вопросом. — Да, кстати, я говорил о. Виктору о проекте нашего журнала. Он тоже хочет принять в нем деятельное участие. Это очень интересно. Он предполагает написать письма из глуши провинциального дьякона. Ну, а твои дела Наташа?
— Какие, Сергей?
— Проектируешь ты что-нибудь написать?
— Когда же, милый…
Последнее слово вылетело так неожиданно из моей груди, что невольно смутило меня.
— Но ведь здесь что ни шаг, то типы, — стараясь не замечать моего сконфуженного вида, продолжал муж. — Мало тебе пищи? Уж одни няня, Аким Петрович и дьякон чего стоят!
— Мне кажется, что я не могу писать… по крайней мере, теперь, — произнесла я и, помолчав, добавила прерывающимся голосом, — я так счастлива, Сергей, так полна моим счастьем, что ничто другое не идет на ум. Нет, я не могу работать!
— Это так только кажется, Наташа. Вот увидишь, пройдет еще неделя, тебе наскучит праздная жизнь и ты остро захочешь приняться за перо. Ведь здесь все так и располагает к работе. Тихое гнездышко, красивая природа! Кругом сад, поля, покрытые еще снегом. А птичники, хлев и конюшни чего одни стоят! Пойдем туда, молодая хозяюшка, а?
Ему не пришлось повторить своего приглашение… Через десять минут я уже была готова и, в короткой зимней кофточке и шапочке, в теплых галошах шагала об руку с мужем по моим новым владениям.
Все здесь забавляло и радовало меня, как и в первый день приезда, на каждом шагу.
В хлеву меня пленяли рослые, здоровые коровы, приветствовавшие нас своим ласковым мычаньем. В конюшне я кормила хлебом красивых сытых лошадок, поворачивавших мне навстречу умные головы с выразительными глазами.
На птичнике я едва не оглохла от того концерта, который задало нам пернатое царство в нашу честь. Как все это было ново и забавно! Потом мой муж повел меня по деревенской дороге, пробитой между двумя снежными стенами к опушке леса… Последний кажется замурованным в своем зимнем сне под белой жемчужной одеждой.
— Здесь сказочно хорошо летом! — говорил Сергей, очень довольный, производимым на меня впечатлением.
— Буду ждать лета, но и сейчас здесь сказочно хорошо!
Прошел месяц.
Сергей был охвачен лихорадкой работы.
Кроме своего творческого труда, он уделял много времени составлению плана своего «Идеального журнала», издание которого он хотел начать не позднее сентября.
Он ежедневно списывался с петербургскими друзьями, подыскивал необходимых сотрудников, таких, которые подошли бы к главной идее его издания и помогли бы осуществить ее.
Мы виделись с ним только за завтраками и обедами. Его рабочий стол был, к ужасу няни, перенесен в холодную и неуютную портретную; сюда же приносили целыми корзинами книги, журналы разных периодических изданий и беспорядочно складывали по углам комнаты. Хаос здесь царил невообразимый.
— Сереженька, дай-ко-сь я хотя пыль-то сотру! — осторожно подступала к нему няня, но муж только упрямо качал головой, не отрывая глаз от работы.
— Не надо, не надо, я сам!
Щекотливый вопрос о денежной помощи с моей стороны, которого я так боялась, прошел гладко, почти незаметно.
Когда его собственные материальные ресурсы иссякли благодаря громадным расходам по делу издания, я совершенно просто передала ему все свои деньги, полученные мною в бумагах от бабушки в день свадьбы.
Он на минуту смутился.
— Зачем же столько, Наташа?
— Ведь тебе столько и надо, Сергей, — улыбнулась я. — Аким Петрович признался мне, что его касса опустела. Это дело касается и меня. Ведь ты обещал мне взять меня в помощники. Дай же и мне выступить отчасти на пользу нашего дела!
— Хорошо «отчасти!» — сыронизировал он. — Издание целиком твое. И, не будь твоего участие в денежном отношении, мечта моя осталась бы мечтою! — с внезапно заблестевшими глазами радостно, весело воскликнул Сергей. — Ах, Наташа, ты сама не знаешь, какое счастье принесла ты мне с собою!
Я улыбнулась радостной улыбкой. Мне так хотелось быть полезной ему и его делу.
Какъ-то раз Сергей позвал меня к себе в портретную, превращенную теперь в его рабочий кабинет.
— Видишь, Наташа, отец Виктор совсем оправдал мои ожидания, — весело блестя глазами от радостного оживления, сказал он.
— А что такое? — поинтересовалась я.
— Представь себе, он прислал мне пробную статью для журнала и статья оказалась очень хороша. Тема — значение церковных проповедей среди крестьян. Ты довольна, Наташа?
Мне было решительно все равно в эту минуту, какую статью написал о. Виктор, потому что мои собственные дела были из рук вон плохи. Состояние полнейшей беспомощности захватило меня. Вот уже около двух недель я ежедневно присаживалась к столику, выдавливая из себя сюжеты, но все мои усилия были тщетны. Вдохновение отсутствовало. Пробовала я, помимо него, изобразить типы о. Николая, о. Виктора, Анны Степановны, Роговцева, но они выходили какими-то пустыми и бесцветными. Жизнь кругом была слишком обыкновенной и будничной, чтобы дать собою пищу фантазии.
