Дурное влияние - [23]
— Или воды, — говорит Олли. — Просто воды.
— Воды! — восклицает она. — Воды-воды-воды. Вода у нас есть.
Она протягивает нам дешевые граненые стаканы, еще мокрые снаружи и липковатые на ощупь. Ни одному из нас не хочется пить, но она смотрит с такой надеждой, что приходится подчиниться.
— Очень вкусно, — благодарит Олли, стараясь быть вежливым.
Это он о воде. Ничего глупее Олли в жизни не говорил, и если б я не был так ошарашен, то наверняка обделался бы от смеха. Но сейчас я даже не улыбаюсь. Просто стараюсь запомнить получше — на будущее.
— Как вас зовут? — спрашивает она.
— Меня — Бен.
Она делает пару шагов ко мне, протягивает руку и дважды поглаживает мою щеку тыльной стороной пальцев, словно я ее кошка или бойфренд.
— Приятно познакомиться, Бен. А тебя?
— Олли, — отвечает Олли, отступая на шаг назад.
Но она подходит к нему вплотную и похлопывает по макушке:
— Какие чудные волосы. Это у тебя от мамы или от папы?
— Э-э… думаю, от мамы.
— Должно быть, она очень красивая.
Олли пожимает плечами и морщит нос.
— А я свои слишком часто красила. — Она запускает пальцы в прическу, будто выдирает пух из ковра. — Теперь они уже никогда не будут как раньше.
Она вздыхает, словно ей становится скучно, но вдруг приходит в возбуждение от новой идеи:
— Позвать Карла?
Не сто́ит, хочется сказать мне. Или придумать что-нибудь смешное, чтобы дом перестал казаться таким жутким, но я не решаюсь и молча киваю.
К лестнице она и не думает идти, а просто задирает голову и громко кричит в потолок:
— КАРЛ! КАРЛ!
Затем склоняет голову набок и вздергивает брови. Мы все ждем ответа, но ничего не происходит.
— СПУСКАЙСЯ СЮДА, КАРЛ! — кричит она. — К ТЕБЕ ДРУЗЬЯ ПРИШЛИ!
Ответа по-прежнему нет, но слышен глухой удар и быстрый звук шагов.
— Значит, вы… — Она замолкает, явно придумывая, что бы сказать дальше. — Э-э, в одном отряде с Карлом?
— Отряде?
— Вы ведь его друзья по отряду? Он все время жалуется, что все остальные мальчишки там… полудурки или что-то вроде того, но вы оба кажетесь вполне милыми ребятами.
— Мы… мы просто соседи, — говорю я.
И тут в дверях появляется Карл. Он замечает нас, и лицо его каменеет. Видно, что он вне себя от злости, только это не злость нормального человека. Это что-то совсем другое.
— Что вам здесь нужно?
Он говорит почти шепотом, но лучше бы он орал. Было бы не так страшно.
— Просто решили заглянуть в гости. — Голос у меня заметно дрожит.
— Я же сказал — не приходить сюда.
— Карл! — вмешивается его мама.
Но тут со стороны двери раздается скрежет ключа в замке. Мама Карла дергается и застывает, как от удара током. А затем вертит головой, словно она у нее на шарнирах, смотрит на беспорядок на кухне, срывается с места и начинает лихорадочно споласкивать стаканы и распихивать все обратно по шкафам.
— В сад, — приказывает Карл. — Быстро.
Мы даже не успеваем сообразить, что происходит, а он уже выталкивает нас через заднюю дверь.
И вот мы снаружи. Карл старается не смотреть на нас. Я не знаю, злится он, или ему стыдно, или он расстроен, или еще чего. Но впервые он выглядит растерянным. Одного взгляда на его позу достаточно, чтобы понять: драться с нами он не собирается.
Зря мы все-таки сюда пришли.
Трава достает нам до колен. Судя по разросшейся растительности, когда-то сад был нормальным, но все это в прошлом. В дальнем углу — поникшее старое дерево. Карл идет к нему, старательно пряча лицо. Начинает подбирать с земли подгнившие яблоки и с силой швыряет их об забор. Но после нескольких шлепков прекращает и просто стоит.
На мгновение мне кажется, что он вот-вот расплачется, и одна лишь мысль о том, как он плачет, пугает меня больше, чем все остальное. Уж лучше бы он на нас наорал. Или набросился с кулаками.
Отчасти я понимаю, что должен подойти и как-то подбодрить его. Реально же мне хочется совсем другого. Мне хочется запустить гнилым яблоком прямо ему в лицо и сказать, чтобы он проваливал на все четыре стороны и навсегда оставил нас с Олли в покое. Лучшего момента избавиться от него просто не придумать.
— Хорошая у тебя мама, — говорит Олли. — Очень приветливая.
Тело Карла остается таким же неподвижным, но голова поворачивается, и он смотрит на Олли как на законченного придурка. Повисает долгое молчание.
— А что это за отряд? — спрашиваю я.
Он не отвечает. Но я не унимаюсь:
— Что это — отряд?
Теперь он смотрит на меня, но по-прежнему молчит.
— Это там, куда ты ходишь в школу? Или это вместо школы?
Олли таращится на меня, словно я спятил. Карл не двигается и ничего не отвечает, но его дыхание заметно учащается, и я буквально вижу, как энергия все плотнее сжимается пружиной у него внутри. И вот-вот раздастся щелчок. Он либо сядет прямо там же на землю и разревется, либо у него сорвет башню. Я знаю, что надо остановиться, но уже не могу.
— Это что, спецшкола? Тебя туда определили?
— Замолчи, Бен, — вступается Олли.
— Это спецшкола для психов?
— Все, я ухожу.
Олли поворачивается и шагает к задней двери, но останавливается и ждет, наблюдая за нами.
— Значит, поэтому ты не в нашей школе, да? Значит, ты ходишь в школу для недоделков?
Карл наклоняется, подбирает с земли яблоко и резко швыряет мне в лицо. Я увертываюсь, и яблоко проносится прямо над моей головой. Затем еще одно. И еще. Они пролетают мимо, исчезая в кустах за моей спиной, так что мне совершенно нечем отстреливаться. Но одно все-таки попадает мне в щеку, взрываясь заплесневелой, коричневой пульпой. Лицо обжигает как от крепкой пощечины, и я ничего не вижу.
АнонсНет, не забудет никто никогда... школьные годы, блин...Семнадцать лет, желание нравиться женщинам, потребность в самоуважении и уважении однокашников, которого можно добиться, лишь став круче всех... И кажется невероятным, что есть на свете такой человек, которому на все эти проблемы наплевать. Тем не менее, вот он, Новенький – умный, красивый, независимый, сильный. Рядом с ним ты кажешься себе гнусным уродцем и так мечтаешь подружиться с этим удивительным человеком. Так сильно, что впору даже усомниться в собственной сексуальной ориентации...Сатклифф виртуозно выворачивает подростковые комплексы и страхи, с иронией исследует абсурдность школьной жизни и хитросплетения школьной иерархии.
«Опыт есть? Может, попробуешь?» – издевательски спрашивал своих современников Джими Хендрикс, чья гитара выла и звала жечь государственные флаги, свободно любить и использовать промышленное растение «конопля» не по назначению.В наши дни вопрос этот остается открытым. Опыт есть? Любой? Жить умеешь?Чтобы доказать себе и своим приятелям, что он не хуже других, наивный 19-летний англичанин Дэвид отправляется в модную и экзотическую страну – Индию. В череде невероятных комических похождений, приводящих его в ашрамы просветленных соотечественников, на роскошные курорты и переполненные толпами индийцев улицы, Дэвид познает – нет, не Индию, но самого себя.
Все, что казалось простым, внезапно становится сложным. Любовь обращается в ненависть, а истина – в ложь. И то, что должно было выплыть на поверхность, теперь похоронено глубоко внутри.Это история о первой любви и разбитом сердце, о пережитом насилии и о разрушенном мире, а еще о том, как выжить, черпая силы только в самой себе.Бестселлер The New York Times.
Из чего состоит жизнь молодой девушки, решившей стать стюардессой? Из взлетов и посадок, встреч и расставаний, из калейдоскопа городов и стран, мелькающих за окном иллюминатора.
Эллен хочет исполнить последнюю просьбу своей недавно умершей бабушки – передать так и не отправленное письмо ее возлюбленному из далекой юности. Девушка отправляется в городок Бейкон, штат Мэн – искать таинственного адресата. Постепенно она начинает понимать, как много секретов долгие годы хранила ее любимая бабушка. Какие встречи ожидают Эллен в маленьком тихом городке? И можно ли сквозь призму давно ушедшего прошлого взглянуть по-новому на себя и на свою жизнь?
Самая потаённая, тёмная, закрытая стыдливо от глаз посторонних сторона жизни главенствующая в жизни. Об инстинкте, уступающем по силе разве что инстинкту жизни. С которым жизнь сплошное, увы, далеко не всегда сладкое, но всегда гарантированное мученье. О блуде, страстях, ревности, пороках (пороках? Ха-Ха!) – покажите хоть одну персону не подверженную этим добродетелям. Какого черта!
Представленные рассказы – попытка осмыслить нравственное состояние, разобраться в проблемах современных верующих людей и не только. Быть избранным – вот тот идеал, к которому люди призваны Богом. А удается ли кому-либо соответствовать этому идеалу?За внешне простыми житейскими историями стоит желание разобраться в хитросплетениях человеческой души, найти ответы на волнующие православного человека вопросы. Порой это приводит к неожиданным результатам. Современных праведников можно увидеть в строгих деловых костюмах, а внешне благочестивые люди на поверку не всегда оказываются таковыми.
В жизни издателя Йонатана Н. Грифа не было места случайностям, все шло по четко составленному плану. Поэтому даже первое января не могло послужить препятствием для утренней пробежки. На выходе из парка он обнаруживает на своем велосипеде оставленный кем-то ежедневник, заполненный на целый год вперед. Чтобы найти хозяина, нужно лишь прийти на одну из назначенных встреч! Да и почерк в ежедневнике Йонатану смутно знаком… Что, если сама судьба, росчерк за росчерком, переписала его жизнь?
Стивен Фрай, подтверждая свою репутацию человека-оркестра, написал историю классической музыки, которую вы и держите в руках. Но если вы думаете, что знаменитый острослов породил нудный трактате перечислением имен и дат, то, скорее всего, вы заблудились в книжном магазине и сухой учебник стоит поискать на других полках. Всех же остальных ждет волшебное путешествие в мир музыки, и гидом у вас будет Стивен Фрай с его неподражаемым чувством юмора.Разговор о серьезной музыке Фрай ведет без намека на снобизм, иронично и непринужденно.
Стивен Фрай и Хью Лори хороши не только каждый сам по себе, превосходен и их блестящий дуэт. Много лет на английском телевидении шло быстро ставшее популярным «Шоу Фрая и Лори», лучшие скетчи из которого составили серию книг, первую из которых вы и держите в руках. Если ваше чувство смешного не погибло окончательно, задавленное «юмором», что изливают на зрителя каналы российского телевидения, то вам понравится компания Фрая и Лори. Стивен и Хью — не просто асы утонченной шутки и словесной игры, эта парочка — настоящая энциклопедия знаменитого английского юмора.
Одри Унгар не видела отца двадцать лет. Профессиональный игрок в покер, он уехал из дома, когда ей было двенадцать, и навсегда исчез из ее жизни. И вот Одри уже за тридцать, и теперь она сама балансирует на грани кризиса среднего возраста. Чтобы вновь обрести себя, Одри решает найти отца, однако выясняется, что сделать она это может, только если сама станет профессиональной картежницей. Но мало научиться играть в карты — надо еще проникнуть в закрытый мир игроков. И ключом в этот мир становится Большой Луи, сварливый гигант, который боится выходить из своей крохотной квартирки на верхотуре дома-башни.
Адриан Моул возвращается! Фаны знаменитого недотепы по всему миру ликуют – Сью Таунсенд решилась-таки написать еще одну книгу "Дневников Адриана Моула".Адриану уже 34, он вполне взрослый и солидный человек, отец двух детей и владелец пентхауса в модном районе на берегу канала. Но жизнь его по-прежнему полна невыносимых мук. Новенький пентхаус не радует, поскольку в карманах Адриана зияет огромная брешь, пробитая кредитом. За дверью квартиры подкарауливает семейство лебедей с явным намерением откусить Адриану руку.