Дурная слава - [9]

— И думаешь, он согласится перегнать мой скот в скотопригонный пункт?

— Я знаю, что ему нужны деньги. Иден размышляла вслух:

— Де Пард догадывается, что рано или поздно я начну подыскивать перегонщика скота из других мест. Он слышал о девере твоей сестры?

— Сомневаюсь. Джерри только начал этим заниматься, о нем знают немногие. — Роза запнулась, ее лицо изменилось — теперь оно выражало острое беспокойство. — Никому не говори, как ты узнала о Джерри. Если Де Пард прознает, что я помогла тебе… — Роза с трудом перевела дух. — Он ничего не должен знать об этом. Ничего. Ты должна поклясться, что никому не скажешь. Этот дом принадлежит Де Парду, и почти все оборудование его…

— Я буду молчать, можешь не сомневаться, — пообещала Иден. — Когда завтра увидишь своего деверя, скажи, что я плачу, как все, и чем скорее он приедет на ранчо, тем лучше. Скот у меня будет подготовлен и поставлен в загоны. Может начинать когда хочет. Ты только предупреди меня за день.

— Утром в пятницу я тебе позвоню и передам, что он скажет.

Иден вышла из лавки и направилась прямо к грузовику, припаркованному на главной улице городка. Проходя мимо отеля «Лаки Старр», Иден увидела Киннкэйда.

Его вид мгновенно напомнил девушке, как крепко он держал ее в своих объятиях. Он был тогда так близко от нее, что она чувствовала малейшее движение его тела, чувствовала, как перекатываются его упругие мышцы. Его рубашка пропахла табачным дымом, а щетина на месте выбритых усов была всего в нескольких дюймах от ее лица.

Многие годы ни один мужчина не обнимал ее так. И ей не хотелось этого. Усилием воли подавив воспоминания, Иден бросила сапоги и уздечку на переднее сиденье пикапа, потом села сама и включила зажигание.

Грязная дорога уводила на север от городка; некоторое время она шла прямо, потом под углом поворачивала и пересекала холмистые равнины, поросшие полынью. Дальше дорога вела на запад, к просвету между горными уступами.

Иден опустила боковое стекло, и в кабину ворвался горячий ветер, принеся острый аромат полыни. Обычное дело, думала она, ни одной встречной машины. Эта дорога была такой же, как большинство проселочных дорог Невады, не отмеченных ни на одной карте, — ни станции техобслуживания, ни бензоколонки, ни мало-мальски стоящей забегаловки. Случись что, приходилось рассчитывать только на себя да, быть может, на шальную попутку. И Иден это знала слишком хорошо.

Ее взгляд привлекла основательно утоптанная тропинка, словно едва заметный длинный шрам, протянувшаяся через серебристо-зеленые заросли полыни. Тропинка вилась по пологому горному склону и исчезла на полпути к вершине в широкой вулканической нише, поросшей зеленью. Горячий источник, на поверхности которого то и дело появлялись пузырьки, оставался скрытым от глаз. Источник был хорошо известен местным жителям и любим подростками, собиравшимися здесь, чтобы выпить несколько жестянок пива с друзьями или уединиться с подружками.

Проезжая это место, Иден крепче вцепилась в баранку и держала ее так цепко, что костяшки пальцев побелели от напряжения. До ее ранчо оставалось ровно семь миль и более двадцати — до города. Если бы только она не улизнула из дома в ту ночь четырнадцать лет назад! Если бы только она не согласилась встретиться с Джефом Де Пардом… Если бы только она поехала в город, а не на ранчо… возможно, все было бы теперь иначе.

Иден изо всех сил нажала на газ. Скорее прочь от этого места! Стоило ей закрыть глаза, как перед ней всплывала та жуткая ночь…

Мокрые от крови руки, скользившие по баранке, мокрая от крови блузка, мокрое от крови сиденье машины…

Рядом с ней лежал Джеф Де Пард — тело его раскинулось неуклюже под немыслимым углом, одна необычным образом согнутая нога упиралась в дверцу машины, другая свисала через край сиденья. Кровью была пропитана его рубашка и повязка, которую она, как сумела, наложила ему поверх уродливого пулевого отверстия в грудной клетке. При каждом вдохе в желудке у нее снова начинало бурлить, потому что она ощущала тошнотворный и странно сладкий запах крови.

— Где же поворот к ранчо? — В ее произнесенных шепотом словах звучала невысказанная мольба. Дрожащая и до смерти перепуганная, Иден всматривалась в дорогу впереди, стараясь проникнуть взглядом сквозь темноту дальше света, отбрасываемого передними фарами ее грузовика. Ей казалось, что до сих пор не было ночи темнее этой. — Боже, не дай мне пропустить поворот!

На мгновение все ее тело содрогнулось от рыданий, а слезы затуманили глаза. Она смахнула их тыльной стороной руки и сильнее нажала на акселератор. И, как бы отвечая, пикап тотчас же рванул вперед, задел за оказавшийся на дороге холмик, накренился набок, и от резкого движения баранку чуть не вырвало из рук.

Обмякшее тело Джефа бросило вперед; ухватив его одной рукой, Иден с трудом сумела выровнять машину. Каким-то образом ей снова удалось не дать Джефу соскользнуть с сиденья.

Она успела бросить на него беспокойный взгляд. В тусклом и жутком свете приборной доски его лицо казалось серым, глаза были закрыты, и с губ не слетело ни звука.

Ранчо. Ей надо было добраться до ранчо. Там был телефон. И помощь. Она не хотела думать о том, как встретится с дедом, как расскажет ему обо всем, что произошло. Ее глаза снова наполнились слезами.