Дурная примета - [69]
— Бог, Юрок, может и не дает, он не фраер, — назвал Крюк своего сокамерника по имени, так как они еще до появления в камере Сапы успели познакомиться, — да прокурор с судьей дают, мать их ети, на всю катушку! Ты, вот, за что тут чалишься?
Вообще-то, малознакомые люди, попав в камеру, бывают не очень общительны. Во-первых, у каждого свои мысли череп ломят, во-вторых, боятся подсадных стукачей, да скрытых микрофончиков. Но со временем даже самые неразговорчивые от камерной тоски и неведения заговаривают. Особенно те, кто впервые попадает в ИВС. Им интересно знать, как там, по ту сторону, в другой, отличной от свободы, жизни. Вот и пытаются пройти ликбез. Так и с Юрой было: молчал-молчал, пока другие молчали, а подвернулся случай, сущий пустяк, он и заговорил.
— По подозрению в мошенничестве. Говорят, что я одну фирму кинул…
— Говорят, или кинул?
Сказавший «а» скажет и «б». Стоит начать говорить, потом не удержаться. Слова, как понос, летят без удержу.
— Так уж получилось, что кинул. Я не хотел, да уж так сильно были деньги нужны, что не удержался, пяток тысяч позаимствовал… А что, моя статья на зоне не котируется? — спросил заискивающе Юрок.
— Да статья, как статья. Человеком надо быть… везде. Хоть в зоне, хоть на свободе. Не боись, там тоже люди живут… Если, конечно, себя правильно ведут. Не стучат куму, за себя могут постоять. Ты как, в раскладе, или в завязке?
— Не понял.
— Я спрашиваю, сознался или ничего не признаешь?
— А-а-а, понял. Я сознался. А что, не стоило?
— Правильные парни с ментами никогда не сотрудничают. За падло это, и чего им жизнь облегчать.
— Говорят, что раскаяние, содействие следствию принимается во внимание. Так даже адвокат мне говорил. А?
— Сказки все! Адвокатам не очень-то доверяй, они со следователем в одну дуду дудят. Нас им не жалко. Обдерут, как липку, и на зону отправят. Не им же там париться. Других дурачков найдут, любителей уши распускать. Впрочем, дело хозяйское.
— А ты сознаешься? — робко спросил Юрок после паузы.
— А мне и сознаваться не в чем. Горбатого лепят в нагляк. Пытаются мокруху на меня повесить. И, кажется, повесят. Все складывается, Юрок, так что мне не отвертеться, хотя я этого козла и не резал. Но не раз грозил прибить его за захват гаража. Потом кровь на мне нашли — с друзьями подрался по пьяному делу. А менты считают, что это кровь того козла, Смирнова Артема. Вот такие-то дела. А я этого Артема в тот день и в глаза не видел. Понимаешь, не видел! — чуть ли не закричал Крюк.
— Чего базлаешь, людям спать не даешь, — не убирая с лица пиджак, недовольно пробурчал Сапа.
Он действительно, в силу годами выработанной привычки, как сказал, так и сделал: задремал, но спал в пол-уха и с первыми словами сокамерников уже про сон забыл, но вида не подавал, что не спит, маскируясь пиджаком и безмятежно посапывая и похрапывая.
— Тут не то, что базлать, тут волком впору выть, — огрызнулся Крюк на замечание друга. — В наглянку мокруху мне шьют.
— Менты — они такие… — посочувствовал Сапа другу, выбираясь на свет божий из своего пиджака и усаживаясь на нары. — Полнейший беспредел.
— Не то слово.
— Кстати, ты тут давно?
— Считай, с самого утра душой и телом маюсь.
— Следак был?
— У меня следачка, век бы ее не видать. Глазом не моргнула — «рупь двадцать два» вломила. Да еще и улыбается… Но красивая, стерва… и вежливая: все на «Вы» да на «Вы». Закон все разъясняла, право на говоруна-адвоката, будто я сам не в курсах…
— Седьмой отдел, — с интонацией знатока протянул Сапа, — зверье, а не менты. Что участковые, что опера, что следователи. Приходила? — вновь аккуратненько вернул он Крюка к прошлому вопросу.
— Нет. Пока опера прессуют: «сознайся да сознайся»… А в чем сознаваться, если я ни ухом, ни рылом…
— Извините, — вклинился Юрок, — «прессуют» — это как понимать? Бьют?!!
— А вот, как начнут тебя прессовать, так сразу и поймешь, и узнаешь, — отмахнулся от него, как от паршивой собачонки, Сапа. — Нечего в разговор старших вмешиваться. Или ты тут в «стукачи» подвязался: все выспрашиваешь да выпытываешь?
— Что Вы! Что Вы! — не на шутку перепугался мошенник Юрок.
— Оставь, Сапа, никакой он не «стукач», — вступился Крюк за нового знакомого, — ему по 159 корячиться предстоит, в первый раз на зону идет. Боязно, вот и интересуется: что да как! «Стукачей» ментовских я за сто верст чувствую — у меня на них нюх особый.
— Слышал, слышал, — засмеялся зловещим смешком Сапа, — о твоих необычных способностях выявлять «дятлов» среди братвы. Мне ни разу такое не удалось. Все больше порядочные люди вокруг попадаются. И на зоне, и на свободе.
Разговор свернул в другую сторону с интересующей Сапы темы. Но форсировать возврат опытный агент не спешил. Чего спешить, если времени — хоть отбавляй! Сам все изложит, никуда не денется.
Утром следующего дня камеру покинул Юрок. Ему было предъявлено обвинение по одному эпизоду мошенничества, и следователь, принимая во внимание его раскаяние, особенности его личности, наличие постоянного места жизни, избрал в качестве меры пресечения подписку о невыезде.
— Меня освобождают, — шепнул он радостно сокамерникам, косясь на выводящего и забирая личные вещи, — на подписку о невыезде.
Историко-детективная повесть о том, как в Курской области обнаружили уникальные золотые сокровища гуннов. Действие повести разворачивается в двух временных пластах.
Две повести о сложной, но такой важной и нужной работе сотрудников милиции, основанные на реальных событиях.
Меч князя Всеволода Святославича, известного по «Слову о полку Игореве» под прозвищем «Буй-тур», вместе с частью старогородского клада, а также многими другими экспонатами и был привезен сотрудниками Трубчевского музея в Курский областной краеведческий. Привезен по просьбе коллег для устроения временной экспозиции в рамках действия федеральной программы о взаимном обмене культурными и историческими ценностями и фондами. С этого начинается запутанная детективная интрига, разворачивающаяся в двух временных пластах. При создании обложки использованы картины «Буй-тур Святославич» из серии художника Андрея Нестерова «На заре Руси» и «Сыщики МУРа» художника Олега Леонова.
Волна, поднятая контрпродуктивной и демонической личностью господина Ельцина, не останавливалась и не затухала. Она уже не была такой явственной, как осенью 1993 года, окропленная не золотом и багрянцем листопада, а кровью россиян, но по-прежнему разрушительной, антигосударственной и антинародной. Ее отрицательная энергия, как ржавчина, как агрессивная кислота, несмотря на то, что стала менее заметной, продолжала подтачивать и разрушать институты государственности, порядка, закона, и самое главное — разъедать души людей.
Исторический роман «Время бусово» рассказывает о войне между германским племенем готов, захватившими плодородные земли между Днепром и Днестром, и славянами, которые в своем стремлении освободиться от иноземного господства вступают в смертельную схватку с сильным противником. На страницах книги оживает эпоха «Великого переселения народов» с ее кровавым хаосом и разными судьбами отдельных людей, а также целых племен и народов.
О рядовых «солдатах правопорядка» — участковых инспекторах, сотрудниках уголовного розыска и дружинниках — хочется рассказать. Хочется поведать без прикрас и фантазий, сделав их героями рассказов и повестей.
Новостные каналы получают ссылку на сайт «Суд Народа». На прямой трансляции прикованный к стулу педофил. Через 72 часа народное голосование решит его участь. Чиновники требуют прекратить беспредел, ведь право на суд есть только у власти. В ходе расследования Елена Петелина выясняет, что накануне педофил похитил девочку. Только он знает, где она находится. Время на таймере неумолимо тает. Люди ждут справедливого возмездия. Но если педофила казнят, похищенная девочка не выживет.
Подозрение в убийстве еврейского священника на заднем дворе синагоги падает на ярого местного антисемита, который не раз угрожал ребе. Но после убийства главного подозреваемого установление истинных мотивов и личности преступника становятся делом случая.
Забавная детская игрушка на месте убийства. Выведет ли она на след убийцы? Прочитайте и узнаете.
Два убийства, схожих до мелочей. Одно совершено в Москве в 2005 году, другое — в Санкт-Петербурге в 1879-ом. Первое окружено ореолом мистики, о втором есть два взаимоисключающих письменных свидетельства: записки начальника петербургской сыскной полиции, легендарного И. Д. Путилина и повесть «Заговор литераторов» известного историка и богослова. Расследование требует погружения, с одной стороны, в тайны мистических учений, а с другой, в не менее захватывающие династические тайны Российской империи. Сможет ли разобраться во всем этом оперуполномоченный МУРа майор Северин? Сможет ли он переиграть своих противников — всемогущего олигарха и знаменитого мага, ясновидца и воскресителя? Так ли уж похожи эти два убийства? И что такое — древо жизни?
Карьера нью-йоркского детектива Саймона Зиля и его бывшего напарника капитана Деклана Малвани пошла в абсолютно разных направлениях после трагической гибели невесты Зиля во время крушения парохода «Генерал Слокам» в 1904 году.Хотя обоих мужчин ждало большое будущее, но Зиль переехал в Добсон — маленький городок к северу от Нью-Йорка — чтобы забыть о трагедии, а Малвани закопал себя ещё глубже — согласился возглавить участок в самом бандитском районе города.В распоряжении Малвани находится множество детективов и неограниченные ресурсы, но когда происходит очередное преступление при загадочных обстоятельствах, Деклан начинает искать того, кому может полностью доверять.На сцене Бродвея найдена хористка, одетая в наряд ведущей примы.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.