Дурилка картонная - [4]
— Ну и чего? — неприветливо осведомился хозяин.
— Смотрим — дверь отворили… — виновато проговорил тот, что повыше. — Думали, объект наружу просится…
— Никто никуда не… — начал было Ступицын, но тут физии пришедших оживились, а сзади охнула жена. Обернулся. Безликий гость успел, оказывается, выбраться из кресла и теперь шёл прямо на Нестора. Пришлось посторониться. Переступив порог, дурилка постоял немного, словно бы выбирая, вверх по лестнице ему двинуться или же вниз. Двинулся вниз. Ступеньки он одолевал как-то не по-людски: сильно проседая в коленях при каждом шаге и ставя ногу на всю ступню.
— Спасибо за содействие, — вежливо поблагодарил один из топтунов, и наружка двинулась вслед за объектом.
На площадку вылетели обе дочурки — одна с ножницами и свежевырезанной бумажной гирляндой, другая с какими-то бусиками.
— Куда он, пап? — жалобно завопила старшая.
— Погулять пошёл.
— Чур мы тоже!
— Обойдётесь! В детскую обе!
Младшая ударилась в слёзы.
Вернулись с женой в кухню, хмуро изучили подписанные документы.
— Сколько он у нас тут торчал?
Выяснилось, что чуть больше часа.
— Позвонить им, что ли?
— Зачем?
— Так, доложиться… Дёрнуло тебя наружу высунуться!
— Ну так сам же сказал: глядани…
Возразить было нечего. Нестор расстроился окончательно.
— Интересно, а топтунам… которые из волонтёров… Им тоже платят?
— Платят, наверно… — осторожно предположила жена. — Та ещё работёнка… Весь день на ногах, в любую погоду…
— А что погода? — Ступицын посмотрел в окно. — По такой погоде и прогуляться не грех. Дождей вроде не обещали…
— А не уследишь? Отвечай потом!
— Думаешь, штрафанут этих… двоих? Упустили ведь…
— А что ж ты думаешь! Могут и штрафануть…
Рыдания в детской становились всё тише и тише.
— Да пускай погуляют пойдут… — отважилась супруга. — Что им в самом деле взаперти сидеть!
— А дурилка?
— Да он уж наверно убрёл куда-нибудь…
Нестор встал, оглядел из окна окрестности. Вроде нигде ни топтунов, ни объекта. За детской площадкой отцветала сирень. В песочнице возилась малышня. По сухому асфальту ходили упитанные голуби, созерцаемые рыжим котом. Подумал, свёл брови.
— А ну-ка марш во двор! — гаркнул он. — Там такая погода, а они взаперти сидят!
В детской вскинулись, что-то упало, по коридорчику простучали две пары сандалий, открылась входная дверь, а в следующий миг послышался сдвоенный вопль, однако скорее радостный, нежели испуганный.
Супруги выскочили в прихожую. На пороге стоял дурилка, а за ним — всё те же молоденькие волонтёры. Вид у обоих был несколько смущённый.
— Походил-походил по двору… — оправдываясь, сказал один. — И опять к подъезду… А мы чего? Мы за ним…
— А чего не позвонили?
— Дык… Думали, ещё куда пойдёт…
— Ура! Вернулся! — ликовали дочурки.
Дурилка приветственно протянул руку хозяину. Тот нахмурился.
— Ну не через порог же… — сердито попрекнул он, отступая.
Ступицын взял пару дней за свой счёт, подписал ещё один договор, согласно которому дурилку, буде тот пожелает, надлежало выгуливать — проще говоря, сопровождать, куда бы ни направился, и в обиду не давать. Если же объект в течение восьми часов не выкажет намерения вернуться в квартиру, сообщить куда следует и ждать смены.
На прогулку объект так и не попросился.
Жена ушла на работу, старшая дочь в школу, младшая в садик, и остался Нестор Маркелович наедине со смирным своим постояльцем. Похоже, кресло дурилка облюбовал всерьёз и надолго. Ступицын разложил документы на диване и принялся искать пункт насчёт телевизора: можно его при нём включать или как? Оказалось, можно, однако показывать дозволялось далеко не всё. Категорически, например, воспрещались передачи, способные принизить человечество в глазах инопланетной общественности: чернуха, порнуха, батальные сцены и почему-то мультики.
Выбрал канал «Дикая Россия», врубил. Там как раз шли «Шпионы». Возле колонии сурикатов в ночных условиях устанавливали фальшивую кобру с объективом в левом глазу. Установили. Поутру зверьки, выбравшись из норок, увидели чудовище, вздыбили горбики, сбились воедино, изготовились к обороне. Кобра исправно шипела и раздувала капюшон. Наконец от толпы отделился сурикат, надо полагать, посмышлёнее других. Опасливо приблизился, принюхался, лизнул, куснул — и обернулся к собратьям с недоумением на острой мордочке: «Братва! Вы чего? Это ж нас разводят!»
Нестору Маркеловичу стало обидно за род людской. Сходил в детскую, отыскал набор фломастеров, поставил на шее объекта жирную фиолетовую точку. На тот случай если вдруг вздумает потеряться на прогулке.
А на экране тем временем возникла Антарктида. Белогрудые пингвины в чёрных фраках толклись на скалистом, местами заснеженном пятачке, и каждый отвоёвывал себе жизненное пространство. Суетились, пихались, отгоняли конкурентов, крали друг у друга камушки, которыми надлежало обкладывать лунку, именуемую гнездом, — то ли для красоты, то ли чтобы яйцо потом не укатилось. Наиболее амбициозные особи мужского пола (сильные, наглые, вороватые) удостаивались благосклонности самок. Честные и робкие — нет. И всё это запечатлевал в подробностях механический пингвин. Ему, кстати, тоже изрядно доставалось — пару раз опрокинули навзничь. Каким образом он снова оказывался в стоячем положении, сказать трудно — видимо, с людской помощью.
И весёлое ж место — Берендеево царство! Стоял тут славный град Сволочь на реке Сволочь, в просторечии — Сволочь-на-Сволочи, на который, сказывают, в оны годы свалилось красно солнышко, а уж всех ли непотребных сволочан оно спалило, то неведомо… Плывут тут ладьи из варяг в греки да из грек в варяги по речке Вытекла… Сияет тут красой молодецкой ясный сокол Докука, и по любви сердечной готова за ним хоть в Явь, хоть в Навь ягодка спелая — боярышня Шалава Непутятична…Одна беда: солнышко светлое, катавшееся по небу справно и в срок, вдруг ни с того ни с сего осерчало на берендеев — и вставать изволит не вспозаранку, и греть-то абы как.
Трое друзей только-то и хотели — спасти островитян-полинезийцев от грядущего захвата европейцами. Они забыли, к чему может привести одна-единственная бабочка, раздавленная на дороге прошлого.И грянул гром…И история пошла по другому пути. Только совсем не по такому, какого ожидали трое наивных спасителей…Полагаете, это Рэй Брэдбери? И ошибаетесь. Это — «Слепые поводыри» Евгения Лукина. Фантастика забавная — и щемяще-горькая. Фантастика необычная. Оригинальная до предела.Это — «эффект бабочки» по-русски. Не больше и не меньше.
Столкновение цивилизаций — европейской, доросшей лишь до каравелл и пушек, и полинезийской, оперирующей авианосными катамаранами и боевыми ракетами… И снова трагедия конкисты повторяется — но на этот раз конкистадоры не носят кирас, их обнажённые тела покрывает боевая татуировка…
В результате разнообразной деятельности человека одной из планет наступает век костяной и каменный. Люди кочуют небольшими семействами, а человек, взявший в руки металл, подлежит изгнанию. Любой движущийся металлический объект подлежит немедленному уничтожению. Металл на планете развивается по изящному замкнутому циклу, он сам себе цех и сам себе владыка...
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Третья часть книги. ГГ ждут и враги и интриги. Он повзрослел, проблем добавилось, а вот соратников практически не осталось.
Болотистая Прорва отделяет селение, где живут мужчины от женского посёлка. Но раз в год мужчины, презирая опасность, бегут на другой берег.
Прошли десятки лет с тех пор, как эпидемия уничтожила большую часть человечества. Немногие выжившие укрылись в России – последнем оплоте мира людей. Внутри границ жизнь постепенно возвращалась в норму. Всё что осталось за ними – дикий первозданный мир, где больше не было ничего, кроме смерти и запустения. По крайней мере, так считал лейтенант Горин, пока не получил очередной приказ: забрать группу поселенцев за пределами границы. Из места, где выживших, попросту не могло быть.
Неизвестный сорняк стремительно оплетает Землю своими щупальцами. Люди, оказавшиеся вблизи растения, сходят с ума. Сама Чаща генерирует ужасных монстров, созданных из убитых ею живых организмов. Неожиданно выясняется, что только люди с синдромом Дауна могут противостоять разрушительной природе сорняка. Институт Космических Инфекций собирает группу путников для похода к центру растения-паразита. Среди них особенно отличается Костя. Именно ему предстоит добраться до центрального корня и вколоть химикат, способный уничтожить Чащу.
После нескольких волн эпидемий, экономических кризисов, голодных бунтов, войн, развалов когда-то могучих государств уцелели самые стойкие – те, в чьей коллективной памяти ещё звучит скрежет разбитых танковых гусениц…
Человек — верхушка пищевой цепи, венец эволюции. Мы совершенны. Мы создаем жизнь из ничего, мы убиваем за мгновение. У нас больше нет соперников на планете земля, нет естественных врагов. Лишь они — наши хозяева знают, что все не так. Они — Чувства.