Переступив порог и вдвинувшись в прихожую, Нестор Ступицын хотел было выписать жене чертей за незапертую дверь, как вдруг обратил внимание, что у спутницы жизни круглые глаза. Собственно, округляла-то она их при виде супруга постоянно, но не до такой степени, как сейчас.
— Ты только не подумай чего… — пролепетала она.
Нестор насупился и, не тратя слов, убрал её с дороги ладонью. Прошёл в первую комнату. В кресле перед выключенным телевизором сидел некто лысый. На лоснящемся, словно бы отшлифованном, затылке пристроился тусклый неподвижный блик.
— Думала, сантехник, — причитала за спиной жена. — Я ж сантехника утром вызывала! А тут шебуршится кто-то под дверью… Ну я и…
— Кто такой?
Вместо ответа последовал сдавленный всхлип.
— Кто такой, я тебя спрашиваю!
Блик на затылке по-прежнему оставался недвижим. Хоть бы голову, наглец, повернул! Нестор засопел, шагнул к сидящему — и понял наконец, в чём дело.
В кресле сидел манекен.
Костюмчик — как влитой, что вообще свойственно манекенам, взамен лица — гладкая продолговатая болванка без каких бы то ни было черт. В магазине, где Ступицын работал охранником, подобные изделия именовались «мужской демонстрационный абстрактный».
— В глазок сперва смотри, а потом уже открывай! — проклокотал он вне себя. — Куда надо — звонила?
— Звонила…
— И что?
— Говорят: приедут, ждите…
Ступицын заругался и выхватил телефон — перезвонить куда надо.
— Здравствуйте, Нестор Маркелович, — устало приветствовали его (значит, уже и номер знали). — А мы с вами как раз собирались связаться. Вы уже дома?
— Я уже дома! — угрожающе подтвердил он.
— Стало быть, в курсе… — с прискорбием прозвучало из динамика.
— И что теперь делать?!
— Ради бога, ничего не вздумайте делать! — взмолился усталый голос. — К вам выехали. Ведите себя как обычно и ждите нашего консультанта.
«Как обычно»! Обычно Нестор Маркелович давно бы уже выстроил семейство в одну шеренгу и раздал всем сестрам по серьгам.
— А куда ж топтуны смотрели? — спросил он в сердцах.
Кажется, собеседник обиделся на «топтунов».
— Наружное наблюдение потеряло его в сквере, — сухо сообщил он.
— Как потеряло?! — окончательно слетев с катушек, завопил Ступицын. — За что вам там зарплату платят? Как это вообще можно — дурилку упустить!
— Вы голос-то не повышайте! — одёрнули его. — Можно, стало быть, раз упустили… Виновные понесут наказание. Короче, ждите.
Из детской комнаты выглянули две восторженные мордашки.
— Марш к себе! — рявкнул Ступицын. — Вас ещё здесь только не хватало!..
* * *
Первые дурилки появились примерно полгода назад — разом и по всей планете. Выглядели они тогда, следует сказать, куда более абстрактно, нежели теперь: плоские, словно выпиленные из фанеры. Перемещались стоя, не шевелясь. Местные жители отреагировали на их пришествие по-разному: где забрали в лабораторию, где сочли чудом, где, не говоря дурного слова, просто разнесли из гранатомёта.
Разумеется, те экземпляры, что попали в цепкие руки учёных, были разъяты чуть ли не на молекулы и тщательнейшим образом изучены. Выяснить удалось… Да собственно мало что удалось выяснить. Напичканные невразумительной нездешней машинерией, плоские человеческие фигуры явно собирали информацию и, возможно, куда-то её передавали. Куда? Неизвестно. Каким образом? Опять-таки неизвестно. Во всяком случае, не с помощью радиоволн.
На англоязычном Западе пришельцев прозвали cartoons, в России — дурилками картонными.
Первая их партия, разобранная, разломанная, раскулаченная, исчезла с лица земли за считанные дни. Однако спустя малое время невесть откуда возникла вторая. Надо полагать, те, кто внедрял их в человечество, учли первые свои ошибки, главной из которых являлась недооценка сообразительности землян. Фигуры обрели объём, облачились в некое подобие одежды, хотя передвигались по-прежнему — не шевеля ногами, словно бы на колёсиках.
Политики попронырливее тут же закричали о межпланетном шпионаже и готовящемся вторжении, но, разумеется, были не правы в корне. Если шпионаж и имел место, то явно не военный и не промышленный. Скорее уж бытовой. Дурилки в основном мотались по улицам, заезжали в супермаркеты и на дискотеки, а вот в штабах, секретных лабораториях и на тактических учениях обнаруживались крайне редко.
К чести спецслужб следует заметить, что встревожились они вовремя, о чём свидетельствуют представленные ими доклады, на ход событий, впрочем, не повлиявшие. Вторая партия механических соглядатаев сгинула вслед за первой, а представители третьей оказались ещё более продвинутыми: уже умели перебирать ногами и совершать вполне человеческие жесты. Лишь тогда были приняты кое-какие меры против дальнейшей их эволюции: гражданам вменили в обязанность относиться к ходячим манекенам как к себе подобным, запретили на них нападать, давить машинами, глумиться, затаскивать на корпоративы. Мало того, приставили к дурилкам охрану. Теперь за каждой, чуть поотстав, следовали два-три сотрудника, сами не слишком отличавшиеся от объекта наблюдения.
* * *
Если не считать нынешнего случая, Нестору довелось столкнуться с дурилкой вплотную лишь однажды. Приключилось это неделю назад: звякнул дверной колокольчик, распахнулись стеклянные створки — и в магазин ступил некто с голой болванкой взамен головы. Не сопровождай вошедшего две скучные личности в штатском, вполне могло бы создаться впечатление, будто безработный манекен пожаловал на собеседование.
