Дура - [20]
Короткая пауза.
Севинье. Представляете себе это страшное совещание, этот ужасный военный совет — перед трупом жертвы и Жозефой без чувств.
Лабланш. Ее вы потом допросили?
Севинье. Естественно!
Лабланш. Отдельно? Без Боревера?
Севинье. За кого вы меня принимаете?
Лабланш. Я спрашиваю, потому что вы не всегда придерживаетесь положенных правил! Признает ли она, что изменила мужу?
Севинье. Яростно отрицает.
Лабланш. А он сказал вам, кто ее сообщник?
Севинье. Нет.
Лабланш. Вот и рушится ваше обвинение! Нет движущей причины!
Севинье. Жозефа Лантене утверждает категорически…
Лабланш. О! Ваша Жозефа!.. Вы в нее влюбились — или мне кажется?
Севинье. Если бы вы слышали, что говорила мадам Боревер, вы бы очень усомнились в ее добродетелях.
Лабланш. Не знаю.
Севинье. Это сильный противник. Она в сто раз сильнее мужа…
Лабланш. И прежде всего очень, очень хороша.
Севинье …и знает это. Во время допроса все время подкрашивалась, а мне говорила: «Простите меня, но я бы красилась, даже если бы мой любимый мужчина был слепым от рождения».
Лабланш. Очаровательно!
Севинье. Это был просто шквал обаяния и веселости… до той минуты, пока я ей не задал одного вопроса.
Морестан(читает). Вопрос: «В тот вечер у вас на руках были перчатки?»
Севинье. Воцарилась мертвая тишина.
Морестан. Я пометил: «тишина». Ответ: «Почему вы меня об этом спрашиваете?» Вопрос: «Когда вы вошли в комнату, они еще были у вас на руках?» Ответ: «Не знаю, возможно. Я возвращалась из гостей, когда услышала выстрел. Возможно, я не успела их снять».
Лабланш. Великолепный ответ.
Севинье. Тем более великолепный, что она добавила: «Да нет, я уверена, я была в перчатках и даже об этом говорила инспектору Кола на первом допросе».
Лабланш. Вот видите!
Севинье. Но с этой самой минуты она уже стала совершенно другой. Куда исчезла оживленность! Косметическую сумочку она мигом захлопнула. Она поняла, что муж ее раскололся.
Лабланш(с сомнением). О-о-о!
Севинье(улыбаясь). Я со своей стороны приложил все усилия, чтобы утвердить ее в этой мысли. Я был неловок до неприличия. То я говорил слишком много, то слишком мало. Фраз своих не кончал. Останавливался на полуслове. Ее охватил страх.
Морестан. Господин следователь настоящий виртуоз!
Лабланш. Виртуозность в сторону. На чем же она поймалась?
Севинье. На внешне очень безобидном вопросе. Я ее спросил, почему она так протестовала, когда я сказал, что хочу допросить ее мужа без нее. Не потому ли, что боялась, что он собьется с текста, который она с ним разучила?
Лабланш. Детская ловушка!
Севинье …в которую она тем не менее попалась! (Знак Морестану.)
Морестан(читает). Ответ: «Я уверена, что это он сказал вам и про перчатки и про текст».
Севинье. Я как бы с сожалением признался, что она угадала. И прочел ей показания Боревера.
Лабланш. Ах да…
Севинье. Ну и тогда мы удостоились лицезреть водопад слез.
Морестан. Плачет она, наверно, соляной кислотой.
Севинье. И тогда голосом, прерывающимся от рыданий, она стала обвинять его. (Саркастически.) Естественно, сама того не желая, бедное дитя! Прочтите нам этот пассаж, Морестан. Шедевр!
Морестан. Ответ: «Когда я вошла в комнату, я увидела мужа, склонившегося над Жозефой. На какое-то мгновение мне даже показалось, что он и ее убил. Он метался как загнанный зверь. Во мне заговорила жалость, и я вспомнила, что я его когда-то любила. И тогда (вы можете меня осудить за это, господа) я решила стать его сообщницей. Сообщницей человека, который теперь меня обвиняет. Этими перчатками, о которых я и сама говорила и о которых он осмелился вам говорить, я вытерла револьвер и вложила в руку Жозефы. А теперь он обвиняет меня в том, что стреляла я!»
Лабланш(Морестану). Господи, как вы плохо читаете!
Морестан(обиженно). Я читаю как секретарь. Читал бы иначе — снимался бы в кино, как все.
Лабланш(сухо). Ладно, пусть плохо, но продолжайте.
Морестан. «Он меня предупредил». Это мадам Боревер говорит. «Он мне сказал: „Если меня прижмут, я обвиню тебя“. Он мстит мне за мои деньги, за свою впустую прожитую жизнь. Он мстит мне за то, что существует только за мой счет».
Лабланш. Я предпочитаю версию жены версии мужа.
Севинье. Вот как?
Лабланш. Вы, разумеется, устроили им очную ставку?
Севинье. Немедленно. Это было отвратительно! Но я сказал, чтобы записывалось каждое слово. (Знак Морестану.)
Морестан(читает). Мсье Боревер: «Мерзкая дрянь!» Мадам Боревер: «А вы… вы…» (Замолкает.) Извините меня, я не разберу, что записал. Они говорили одновременно и очень быстро. Во всяком случае, знаю, что слово непечатное.
Лабланш. Непечатное слово пропустим!
Морестан(читая). Мсье Боревер: «Итак, решили прихлопнуть дорогого муженька?» Мадам Боревер: «Значит, решили свалить убийство на милую женушку?»
Лабланш. Это ужасно!
Севинье(сидя, очень спокойно). Разделяю ваше мнение.
Морестан(читает). Мсье Боревер: «И эта стерва называлась „подруга детства“! Мадам Боревер: „И я соединила свою жизнь с этим… этим… ба… бла…“ Нет, что-то не то…
Севинье. То, то!
Лабланш. Да наплевать!
Морестан. Простите, но я хочу разобраться. Этим… нет, этим… Вот! (Доволен, что понял.) „С этим…“.
Лабланш(не дает ему читать, забирает листки).
Книг о том, как сделать хорошую комедию, полным полно. Я сам написал уже две. Но некоторые книги все же лучше остальных. Например, эта, написанная Грегом Дином.Ответы на многие вопросы, которые дает Дин, — это опыт, давшийся мне очень тяжело. Жаль, что в то время не было книг подобного рода.Многие из нас даже не думают, чтобы давать профессиональные советы мастеру по ремонту телевизоров, нейрохирургу или игроку, играющему в защите Чикаго Бэарс.Но мы, несомненно, считаем себя достаточно подготовленными, чтобы давать профессиональные советы Эдди Мерфи, Джеки Мейсону или Деннису Миллеру.Грег Дин, наоборот, знает то, о чем пишет, и дает огромное количество четких и ясных советов о том, что публика считает смешным.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Признаться своему лучшему другу, что вы любовник его дочери — дело очень деликатное. А если он к тому же крестный отец мафии — то и очень опасное…У Этьена, адвоката и лучшего друга мафиозо Карлоса, день не заладился с утра: у него роман с дочерью Карлоса, которая хочет за него замуж, а он небезосновательно боится, что Карлос об этом узнает и не так поймет… У него в ванной протечка — и залита квартира соседа снизу, буддиста… А главное — с утра является Карлос, который назначил квартиру Этьена местом для передачи продажному полицейскому крупной взятки… Деньги, мафия, полиция, любовь, предательство… Путаница и комические ситуации, разрешающиеся самым неожиданным образом.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В одном только первом акте «Виндзорских проказниц», — писал в 1873 году Энгельс Марксу, — больше жизни и движения, чем во всей немецкой литературе.