Дуновение смерти [Сборник] - [12]

— Да, сэр, — холодно произнес Брейд.

Все это ему не понравилось: похоже, для него придумали специальное наказание, как у Данте, нечто вроде искупления вины, обряда очищения. Его аспирант оказался неосторожным, и за это он, Брейд, должен приучать к осторожности других студентов.

— Пожалуй, хватит по одной лекции в неделю, — говорил Литлби, — и начать теперь же. Если газеты… — Он прокашлялся. — Думаю, вреда не будет, если мы скажем, что это уже было запланировано как часть нашей постоянной программы по технике безопасности. И обмана тоже не будет, раз я уже готов был заняться этим, как я вам говорил…

Он вдруг взглянул на стенные часы, на них было без четверти девять.

— У вас в девять лекция, профессор Брейд?

— Да.

— Полагаю, вы в состоянии ее провести. Или вы настолько потрясены, что…

— Нет, — быстро сказал Брейд, — я вполне готов вести занятия.

— Прекрасно. Да, по поводу нашего маленького сборища завтра вечером. Надеюсь, вы с вашей милой супругой все-таки сможете прийти? Хотя, если вы чувствуете, что при данных обстоятельствах…

Брейд с трудом удержался от резкого ответа.

— Мы, по всей вероятности, придем. Для нас это такая приятная возможность, что..

И путаясь в неоконченных фразах, оба механически заулыбались и раскланялись с чопорной вежливостью, в которой не было ни капли дружеских чувств.

«Он не хочет, чтобы я приходил, — подумал Брейд. — Я отмечен смертью. Дурная слава. Только ради Дорис — иначе мы бы не пошли».

Бедная Дорис. Если раньше и была какая-то надежда на повышение, то сейчас все выглядело довольно безотрадно. Маленькие глазки Литлби ничего хорошего не обещали. Бедный Брейд. Перенесет ли это Дорис? Иногда она впадает в отчаяние, но прежде всегда находила в себе новый запас сил; конечно, найдет и теперь.

Когда он выходил из кабинета, он вспомнил слова Литлби о характеристиках, и его мысли заработали в ином направлении. Каждый преподаватель не только оценивал успеваемость ученика отметкой, которая предавалась широкой гласности, но еще и составлял его характеристику, по возможности более полную. Она оставалась негласной.

Конечно, профессора и преподаватели имели доступ к таким документам, и прежде чем стать руководителем Ральфа, Брейду тоже пришлось заглянуть в его характеристики. Но тогда он лишь бегло просмотрел их. Он знал, что Ральф на плохом счету, и не собирался принимать это во внимание.

Теперь все выглядело в новом свете. Кто бы ни был убийца, он должен был испытывать к Ральфу ненависть, злобу, какое-то чувство, настолько сильное, что оно могло привести к убийству. Ранке терпеть не мог юношу, и даже доктор Шалтер из медицинского института, лишь изредка встречавший Ральфа, неодобрительно к нему относился, как и многие другие, наверно. Но у кого-то в формулировке отзыва мог промелькнуть затаенный между строк, еле уловимый оттенок личного чувства.

Брейд с величайшим облегчением вспомнил, что, во всяком случае, его собственные отзывы о Нейфилде были самыми лестными. Он был единственным из профессоров и преподавателей факультета, о котором нельзя было сказать, что между ним и Ральфом существует какая-то неприязнь.

— А? — Брейд вздрогнул, когда голос Джин достиг наконец его слуха. — Простите, мисс Мэкрис, боюсь, что не слышал вас.

— Где уж вам услышать! — игриво сказала Джин Мэкрис. — Вы вышли из кабинета в таком мрачном раздумье, что мне пришлось схватить вас за локоть, а то бы вы наткнулись на дверь.

— Да? Ну теперь я вас слушаю.

— Профессор Литлби… — она украдкой показала глазами на внутреннюю дверь, — он не очень свирепствовал? Нет?

— Нет, самый обычный деловой разговор.

- Ну и прекрасно. Так вот, я хочу облегчить вашу душу. Если вы уж совсем расстроились из-за Ральфа, если вам кажется, что это ваша личная потеря…

Теперь взгляд ее стал серьезным, длинное лицо склонилось немного набок, и в голосе зазвучали какие-то возбужденные нотки, точно она давно уже приготовилась к этому разговору, но не хотела портить впечатление излишней поспешностью.

— Мисс Мэкрис, у меня начинаются занятия, — предупредил Брейд. — Что, собственно, вы хотите сказать?

Джин внезапно приблизила к нему лицо, ее глаза блестели.

— Только то, что нечего вам горевать из-за Ральфа. Он того не стоит. Он ненавидел вас.

5

Ничего не ответив, Бред поспешил уйти от нее и машинально начал быстро подниматься по лестнице к себе в кабинет. Только между вторым этажом и третьим он вспомнил, что у него сейчас лекция, круто повернулся и торопливо сбежал вниз.

Он вошел в аудиторию на первом этаже, слегка запыхавшись. Студенты уже собирались.

Этот зал-амфитеатр, рассчитанный на двести пятьдесят человек, был очень удобен для проведения семинаров и контрольных работ, так как здесь удавалось рассадить студентов поодиночке, подальше друг от друга. Но на старшем курсе, изучавшем органику, числилось всего шестьдесят четыре студента и обычно в центральной секции, ближе к кафедре, собиралась меньшая их часть, а остальные рассеивались вокруг них по рядам во всех направлениях.

Постоянных мест ни у кого не было, и это стихийное размещение можно было, по мнению Брейда, трактовать математически, как проблему диффузии.