Дунай - [4]

Шрифт
Интервал

Из доклада понятно, что внимание автора прежде всего привлек Gasthaus — трактир с обшитой деревом покатой крышей, стоящий у истока Брега. В докладе вообще часто упоминаются трактиры, а сам доклад представляет собой настоящий отчет об экспедиции, подобной экспедициям по поиску истоков Нила, с подробнейшим описанием всех этапов пути и остановок: трактиры с каменными гномами в саду, зеленые изгороди, старые пианолы, ведущие на чердак деревянные лестницы. Между строк доклада, написанного внешне любезным и внушающим доверие человеком, читается скрытая попытка бегства: ищущий убежища автор явно попал в порочный круг, стремится отыскать место, где можно исчезнуть и стать никем. Описанные трактиры — уютные заведения, там приятно пропустить стаканчик и потрепаться с друзьями, однако в темноватых углах горницы, Stube, и в комнатах со скошенным потолком автору видится нечто иное, некая антитеза, — хижина ведьмы в лесу, знакомая по детским книжкам, где нас никому никогда не отыскать. Кажется, будто в отличие от Тристрама Шенди, боявшегося так и не найти себя, автор доклада жаждет потеряться и дает самому себе указания, уводящие с верного пути.

Амедео добрался до истоков Фуртвангена и остановился там осмотреть Музей часов: часа два он бродил между тысячами циферблатов разнообразной формы и размера, между сцепившимися друг с другом колесиками, стрелками, автоматами и фортепиано, которые приводит в действие бег времени, и, как особенно подчеркивает Амедео, он разгуливал в «чаще маятников». Читая письмо Амедео, понимаешь, что окружавшее его со всех сторон изохронное движение воспринималось им как тайный ритм жизни, автоматический отсчет чистого, пустого времени. В его письме само существование представляется как замкнутое движение, постоянно возвращающееся к началу, словно между двумя крайними точками колебания маятника, в которые тот постоянно возвращается, нет ничего, кроме абстрактного колебания и силы тяготения, сила эта тянет вниз — в самом конце, когда безжалостное время завершит свою работу, тело окончательно достигнет состояния покоя. Кривая жизни автора доклада соприкасается с прямой реальности, но лишь в одной точке, и в этой точке пересечения ему больно, как бывает больно, когда два сблизившихся позвонка зажимают седалищный нерв — хочется надеть корсет или попросить кого-то раздвинуть позвонки и избавить тебя от мучений.

Судя по всему, короткая экскурсия к истокам реки внесла разнообразие, которое помогло избавиться от скуки, стала хитрым маневром: совершив чудесную прогулку под открытым небом, автор доклада сумел пройти мимо собственных затянутых тиной глубин. Чтобы оторвать взгляд от своего бездонного колодца, нет ничего лучше, как взглянуть на других, попытаться увидеть их суть, заинтересоваться реальностью и природой вещей.

Как получается, что нечто возникает на горизонте реального мира и разума? Эта книга — синяя, эта пепельница — подарок на Рождество, — пишет Паоло Боцци в изданном в 1969 году труде «Единство, идентичность, случайность», при этом Боцци подчеркивает различие между двумя предикатами, между визуальными свойствами синего, попадающими в головной мозг благодаря электромагнитным колебаниям и импульсам зрительного нерва, и тем, что перед нами подарок на Рождество, существующий лишь в представлении того, кто его получил, и не существующий для ничего не ведающего наблюдателя, который входит в этот миг в комнату.

Итак, бьющий из земли доктора Эрлайна ручей — действительно исток Дуная, или мы думаем (считаем, предполагаем, допускаем), что это исток Дуная? Очевидно, Амедео решил вернуться к восприятию вещей как они есть, к тому, как они изначально отражаются в нашем сознании. Он отправился из Фуртвангена с намерением описать истоки Дуная такими, какими они доступны наблюдению, запечатлеть их чистую форму, их суть, отложив в сторону и выведя за скобки всякую заранее сформулированную теорию.

Поначалу доклад Амедео кажется серьезным и убедительным. Вода Брега появляется из земли в небольшой впадине на склоне холма, который возвышается над источником на несколько десятков метров. Амедео решил пойти вверх по склону и вместе с Маддаленой и Марией Джудиттой вскоре обнаружил, что у него промокли ботинки, носки и брюки. Луговая трава, мокрая от воды, почва пропитана влагой, пронизана множеством мелких ручейков. Сестры бродят по лугу и мочат ноги с куда большей грацией, чем Амедео, очарование которого во многом обусловлено крупным, вселяющим уверенность телосложением, как у Пьера Безухова. Впрочем, его перо не уступает в грации сестрам, оно легко и точно описывает такие подробности, как порхающую над цветами бабочку, запечатлевает воздушную чистоту дня. Права феноменология: лишь видимый облик вещей хорош и правдив, поверхность мира куда реальнее его студенистых, скрытых от взора глубин. Блаженный Августин был отчасти не прав, когда призывал людей не выходить за собственные пределы: тот, кто постоянно находится внутри себя, начинает гадать и теряться, воскуряет фимиам какому-нибудь дымному идолу, появившемуся из мусора его собственного страха, пустому и навязчивому, как кошмары, которые прогоняет вечерняя молитва.


Еще от автора Клаудио Магрис
Вслепую

Клаудио Магрис (род. 1939 г.) — знаменитый итальянский писатель, эссеист, общественный деятель, профессор Триестинского университета. Обладатель наиболее престижных европейских литературных наград, кандидат на Нобелевскую премию по литературе. Роман «Вслепую» по праву признан знаковым явлением европейской литературы начала XXI века. Это повествование о расколотой душе и изломанной судьбе человека, прошедшего сквозь ад нашего времени и испытанного на прочность жестоким столетием войн, насилия и крови, веком высоких идеалов и иллюзий, потерпевших крах.


Другое море

Действие романа «Другое море» начинается в Триесте, где Клаудио Магрис живет с детства (он родился в 1939 году), и где, как в портовом городе, издавна пересекались разные народы и культуры, европейские и мировые пути. Отсюда 28 ноября 1909 года отправляется в свое долгое путешествие герой - Энрико Мреуле. Мы не знаем до конца, почему уезжает из Европы Энрико, и к чему стремится. Внешний мотив - нежелание служить в ненавистной ему армии, вообще жить в атмосфере милитаризованной, иерархичной Габсбургской империи.


Три монолога

В рубрике «NB» — «Три монолога» итальянца Клаудио Магриса (1939), в последние годы, как сказано во вступлении переводчика монологов Валерия Николаева, основного претендента от Италии на Нобелевскую премию по литературе. Первый монолог — от лица безумца, вступающего в сложные отношения с женскими голосами на автоответчиках; второй — монолог человека, обуянного страхом перед жизнью в настоящем и мечтающего «быть уже бывшим»; и третий — речь из небытия, от лица Эвридики, жены Орфея…


Литература и право: противоположные подходы ко злу

Эссе современного и очень известного итальянского писателя Клаудио Магриса р. 1939) о том, есть ли в законодательстве место поэзии и как сама поэзия относится к закону и праву.


Рекомендуем почитать
Чёрный аист

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Три персонажа в поисках любви и бессмертия

Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с  риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.


И бывшие с ним

Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.


Терпеливый Арсений

«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».


От рассвета до заката

В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.


Жук, что ел жуков

Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.