Думай как шпион. Как принимать решения в критических ситуациях - [21]

С одним союзником Германия, вероятнее всего, проиграет. В европейской войне три страны сразятся против двух, и Германия будет одной из этих двух.

Бисмарк спорил с Вильгельмом II, но в итоге проиграл. Его отстранили от должности.

Вскоре Россия перестала быть союзником Германии. Хуже того, Россия подписала соглашение с Францией. Великобритания отложила в сторону свои разногласия с Францией и укрепила этот альянс. Россия, Франция и Великобритания вместе образовали Тройственное согласие, известное также под названием Антанты.

При Вильгельме II единственным крупным союзником Германии была Авcтро-Венгрия. Когда на Балканах вспыхнул конфликт и началась Первая мировая война, альянс Германии был слабее альянса противника[11].

Сильные союзы побеждают в войнах, а слабые союзы их проигрывают. Чтобы победить в игре с нулевой суммой, вам нужна хорошая игра с положительной суммой. Вам нужны союзники.

Когда бен Ладен объявил войну Соединенным Штатам, у него было немного союзников. Афганские джихадисты и молодые арабы. Несколько независимых сотрудников разведки и несколько теневых финансистов. А также неохотно идущий на сотрудничество «Талибан».

У него было не так уж много союзников и не так уж много сил. Явно недостаточно, если ты объявляешь войну единственной мировой сверхдержаве. И не только само́й сверхдержаве, но и ее союзникам.

У США были близкие и прочные связи с Британским Содружеством Наций. Плюс НАТО. Да и другие государства встали на нашу сторону. После 11 сентября почти весь мир стал союзником США в войне против бен Ладена. Люди, готовые сражаться.

Это противостояние не имело смысла. Бен Ладен выставил свой слабый альянс против сильного альянса США. Бен Ладена определенно ждало поражение. Такая стратегия была бы попросту бессмысленной. Зачем бен Ладену начинать войну, в которой он неизбежно потерпит поражение?

Чтобы понять стратегию противника, ты смотришь в будущее его глазами. Как будто находишься в его положении: на его месте, с его людьми, в окружении его вещей. Ты смотришь вперед, пока не увидишь его конечную цель.

Чтобы понять стратегию бен Ладена, нужно взглянуть на его конечную цель. Нужно смотреть дальше террористических атак в Африке и на Ближнем Востоке. Дальше 11 сентября. Дальше его войны с Соединенными Штатами. Нужно посмотреть на его конечную, финальную цель.

Когда ты ее находишь, ты начинаешь думать в обратную сторону. Теперь ты видишь, что для стратегии бен Ладена нападение на США не было бессмысленным шагом.

Настало время проверить гипотезу № 2. Может ли мой доброволец достать ценную информацию?

Проверка началась просто — с гипотетического вопроса. Я спросил: «Что если нам понадобится информация об X? Вы сможете ее достать?» «Зачем вам нужно это знать?» — ответил он. Сопротивление. Еще один плохой знак.

«Это просто гипотетический вопрос», — сказал я. Побочная проверка. Знает ли он, что значит «гипотетический»? Из-за языковых барьеров шпионские разговоры часто опускаются до уровня шестилетнего ребенка.

«Да-да, я смогу», — произнес он. Он понял. Но явно был недоволен. Словно просьбы такого рода умаляли его достоинство. Словно это недостаточно важно. И не слишком подходило для такого крутого парня, как он.

«Превосходно. Как вы ее получите?» — спросил я. Он помедлил. «Я могу получить ее напрямую. Ничего особенного». «Что значит “напрямую”?» — спросил я.

Он пожал плечами: «Я увижу ее и смогу ее получить». «Хорошо», — ответил я.

Он нахмурил брови. «Но зачем вам это? Разве вы сами не в состоянии узнать эту информацию?» — спросил он.

Еще один встречный вопрос. Это настораживает — и одновременно успокаивает. Настораживает, потому что такой вопрос мог бы задать двойной агент. Теперь мне нужно снова подумать о гипотезе № 1. Но его ответ также и успокаивает. Только очень плохой двойной агент спросил бы меня, для чего мне нужна определенная информация.

И еще одно предположение: возможно, он провалил побочный тест. Возможно, он не понял, что значит «гипотетический». Возможно, наши разговоры все-таки опустятся до уровня шестилетнего ребенка.

Много тревожных сигналов. Достаточно, чтобы указывать на более глубокую проблему: наши интересы не совпадают. Наши стратегии не сходятся. Возможно, здесь нет и не будет игр с положительной суммой. Не будет партнерства и взаимного выигрыша.

Но делать выводы все еще рано. Тревожные сигналы были не из самых худших. Если ты работаешь шпионом и ретируешься после каждого тревожного сигнала, ты не достигнешь многого: соберешь мало информации, упустишь многих осведомителей. Ты плохо сделаешь свою работу.

Поэтому я не отступил. Я дал ему еще один шанс, сообщив, что он должен сделать перед следующей встречей. Я сказал, что он должен мне принести. Дал не гипотетическое, а настоящее задание.

Для него это возможность доказать свою полезность. Доказать, что я не напрасно трачу на него время. Время, которое мог бы потратить на другие задачи: на вербовку других агентов и поиск другой информации.

Я передал ему свое задание. Он улыбнулся и сказал, что все сделает.

В 1930-е годы в Соединенных Штатах действовала сеть советского шпионажа. По широте, глубине и влиянию это была, вероятно, самая крупная шпионская сеть в истории