Духовность. Формы, принципы, подходы. Том I - [14]
Реформация и гуманизм. Благодаря реформаторам мирская духовность вернулась к своей первоначальной сути: все христиане являются священниками. Различие между мирянами, священниками и монахами более не могло себя оправдывать. Во Христе нет никаких различий. Каждый должен служить Богу сообразно своему жизненному положению. Профессия есть призвание** (1 Кор 7:20–21). Новый импульс мирской духовности дает гуманизм, который ставит в центр своего учения человеческое достоинство. Например, Эразм, исходя из идеи фактически интериоризированного*** христианства, интегрировал классический образ человека с образом христианина, всецело обращенного к Богу. Вопреки Тридентскому собору, который акцентировал разницу между мирянами и клириками, упорно продолжали сохраняться основные черты духовности мирян: все крещеные посвящены и призваны к святости; любое жизненное положение предоставляет возможность сообразовываться с волей Бога; брак — позитивная ценность; введение умной (mentale) молитвы; участие в апостолате>19.
XIX и XX столетия. В течение последних двух столетий положение мирян фундаментально изменилось, отчасти — в связи с изменившимся положением церкви в мире. В результате процессов индустриализации, урбанизации
Gilbertus Lunicensis, De statu Ecclesiae, PL 159, 997A.
Y. Congar, Laic et laicat, в DSp 9, 1976, 86–87.
Новое благочестие. — Прим. пер.
Ibid., 90.
**
У автора непереводимая игра слон:!НЯЬ&оер is ееп roeping. — Прим. пер. *** То есть переведенного в сферу jMm.'-TIpUM. пер.
и возрастания социальной активности церковь была вытеснена на периферию секуляризирующегося мира. Иерархия принялась оберегать массы своих возлюбленных верующих от опасностей, заблуждений и иллюзий, укрепляя и развивая основы католичества и поощряя новые формы благочестия>[110]. В то же время именно и прежде всего миряне взялись за «осовременивание» церкви, основывая разнообразные католические организации: католические школы, католические университеты, католические больницы, католические спортивные союзы и так далее.
II Ватиканский собор. Благодаря II Ватиканскому собору изменилась позиция церкви по отношению к миру. Эту позицию перестали понимать в узком, церковно-политическом смысле, а стали рассматривать ее в более широких, социально-культурных терминах. Кроме того, она стала истолковываться позитивно — как указание на Божье творение и его завершение. Тем самым роль мирян подверглась переоценке: прямая задача мирян — освящение мира: не через уход от него, а через распознавание в нем действия Бога. «Для мирян свойственно и специфично именно их пребывание в миру… Миряне должны согласно своему призванию искать Царства Божьего, ведя мирские дела и устрояя их по Богу»>[111].
Заключение. Оглядываясь назад, мы различаем две основных линии: 1) нет никакого смысла в отмене мирской духовности как чего-то уникального, даже при акцентировании одного и того же основания: крещения или человеческого равенства; 2) уникальный профиль мирской духовности определяется несколькими структурными элементами: специфическими моделями отношений (партнеры в браке, родители — дети, семья, соседи, гости); особым восприятием времени (сознание поколений, ход жизни, рождение, смерть); особым восприятием пространства (дом), которое опосредует связи с близким или дальним окружением (мир, церковь, работа, собственность); в центре — личный жизненный путь конкретного человека.
Синхроническая перспектива
В справочнике World Spirituality пять томов отведено для традиционных типов духовности в Азии, Европе, Африке, Океании и трех Америках (Северной, Центральной и Южной)>[112]. Обычно этими формами духовности, имеющими ту же структуру, что и диахронически рассмотренная выше мирская духовность, пренебрегают. Мы ограничимся в нашем исследовании автохтонной духовностью Америки и Африки. Однако этого краткого очерка будет достаточно, чтобы еще немного лучше узнать мирскую духовность как сферу реальности.
Американская традиционная духовность>[113]. Предполагают, что туземное население более десяти тысяч лет назад пришло в «Америку» через Берингов пролив. В соответствии с разными экологическими ситуациями (Северный полюс или регион Амазонки, морское побережье или гористая область) развивались культурно-племенные модели. При всем их многообразии мы можем указать на некоторые константы, составляющие их духовность. (1) Племена рассматривали себя как часть творения. Растения, животные и стихии были как бы их родней, с которой они хотели жить в гармонии.
Тем великим текстом, который им следовало освоить, чтобы стать мудрыми, была окружавшая их среда. Чем лучше они могли узнать и понять, как функционируют растения, звери, птицы, времена года, холмы, реки и прочее из окружавшей их среды, тем лучше было для них. Разумеется, лучше всего в практическом отношении, в смысле большей обеспеченности. Но, и это важнее, им было бы лучше и в отношении духовном: они становились более чем едиными с окружающей их средой, более способными к общению со Священными Силами, которые ответственны за мир
Серия «Новые идеи в философии» под редакцией Н.О. Лосского и Э.Л. Радлова впервые вышла в Санкт-Петербурге в издательстве «Образование» ровно сто лет назад – в 1912—1914 гг. За три неполных года свет увидело семнадцать сборников. Среди авторов статей такие известные русские и иностранные ученые как А. Бергсон, Ф. Брентано, В. Вундт, Э. Гартман, У. Джемс, В. Дильтей и др. До настоящего времени сборники являются большой библиографической редкостью и представляют собой огромную познавательную и историческую ценность прежде всего в силу своего содержания.
Серия «Новые идеи в философии» под редакцией Н.О. Лосского и Э.Л. Радлова впервые вышла в Санкт-Петербурге в издательстве «Образование» ровно сто лет назад – в 1912—1914 гг. За три неполных года свет увидело семнадцать сборников. Среди авторов статей такие известные русские и иностранные ученые как А. Бергсон, Ф. Брентано, В. Вундт, Э. Гартман, У. Джемс, В. Дильтей и др. До настоящего времени сборники являются большой библиографической редкостью и представляют собой огромную познавательную и историческую ценность прежде всего в силу своего содержания.
Атеизм стал знаменательным явлением социальной жизни. Его высшая форма — марксистский атеизм — огромное достижение социалистической цивилизации. Современные богословы и буржуазные идеологи пытаются представить атеизм случайным явлением, лишенным исторических корней. В предлагаемой книге дана глубокая и аргументированная критика подобных измышлений, показана история свободомыслия и атеизма, их связь с мировой культурой.
Макс Нордау"Вырождение. Современные французы."Имя Макса Нордау (1849—1923) было популярно на Западе и в России в конце прошлого столетия. В главном своем сочинении «Вырождение» он, врач но образованию, ученик Ч. Ломброзо, предпринял оригинальную попытку интерпретации «заката Европы». Нордау возложил ответственность за эпоху декаданса на кумиров своего времени — Ф. Ницше, Л. Толстого, П. Верлена, О. Уайльда, прерафаэлитов и других, давая их творчеству парадоксальную характеристику. И, хотя его концепция подверглась жесткой критике, в каких-то моментах его видение цивилизации оказалось довольно точным.В книгу включены также очерки «Современные французы», где читатель познакомится с галереей литературных портретов, в частности Бальзака, Мишле, Мопассана и других писателей.Эти произведения издаются на русском языке впервые после почти столетнего перерыва.
В книге представлено исследование формирования идеи понятия у Гегеля, его способа мышления, а также идеи "несчастного сознания". Философия Гегеля не может быть сведена к нескольким логическим формулам. Или, скорее, эти формулы скрывают нечто такое, что с самого начала не является чисто логическим. Диалектика, прежде чем быть методом, представляет собой опыт, на основе которого Гегель переходит от одной идеи к другой. Негативность — это само движение разума, посредством которого он всегда выходит за пределы того, чем является.
В монографии на материале оригинальных текстов исследуется онтологическая семантика поэтического слова французского поэта-символиста Артюра Рембо (1854–1891). Философский анализ произведений А. Рембо осуществляется на основе подстрочных переводов, фиксирующих лексико-грамматическое ядро оригинала.Работа представляет теоретический интерес для философов, филологов, искусствоведов. Может быть использована как материал спецкурса и спецпрактикума для студентов.
В сборник вошли восемь рассказов современных китайских писателей и восемь — российских. Тема жизни после смерти раскрывается авторами в первую очередь не как переход в мир иной или рассуждения о бессмертии, а как «развернутая метафора обыденной жизни, когда тот или иной роковой поступок или бездействие приводит к смерти — духовной ли, душевной, но частичной смерти. И чем пристальней вглядываешься в мир, который открывают разные по мировоззрению, стилистике, эстетическим пристрастиям произведения, тем больше проступает очевидность переклички, сопряжения двух таких различных культур» (Ирина Барметова)
«Хуберт Зайпель имеет лучший доступ к Путину, чем любой другой западный журналист» («Spiegel»). В этом одно из принципиально важных достоинств книги – она написана на основе многочисленных личных встреч, бесед, совместных поездок Владимира Путина и немецкого тележурналиста. Свою главную задачу Зайпель видел не в том, чтобы создать ещё один «авторский» портрет российского президента, а в том, чтобы максимально точно и полно донести до немецкого читателя подлинные взгляды Владимира Путина и мотивы его решений.
Книга посвящена истории русского неоязычества от его зарождения до современности. Анализируются его корни, связанные с нарастанием социальной и межэтнической напряженности в СССР в 1970-1980-е гг.; обсуждается реакция на это радикальных русских националистов, нашедшая выражение в научной фантастике; прослеживаются особенности неоязыческих подходов в политической и религиозной сферах; дается характеристика неоязыческой идеологии и показываются ее проявления в политике, религии и искусстве. Рассматриваются портреты лидеров неоязычества и анализируется их путь к нему.
В конце 1960-х годов, на пороге своего пятидесятилетия Давид Самойлов (1920–1990) обратился к прозе. Работа над заветной книгой продолжалась до смерти поэта. В «Памятных записках» воспоминания о детстве, отрочестве, юности, годах войны и страшном послевоенном семилетии органично соединились с размышлениями о новейшей истории, путях России и русской интеллигенции, судьбе и назначении литературы в ХХ веке. Среди героев книги «последние гении» (Николай Заболоцкий, Борис Пастернак, Анна Ахматова), старшие современники Самойлова (Мария Петровых, Илья Сельвинский, Леонид Мартынов), его ближайшие друзья-сверстники, погибшие на Великой Отечественной войне (Михаил Кульчицкий, Павел Коган) и выбравшие разные дороги во второй половине века (Борис Слуцкий, Николай Глазков, Сергей Наровчатов)